Тропой неведомых миров - [39]

И ещё: случайно коснувшись сознания Хранительницы, он вдруг заметил тончайшую маскирующую вуаль. Дочь Тенэйи явно не желала, чтобы её случайные мысли стали известны гостю. Означало ли это, что Голубая Магиня вступила в ту вечную игру, в которую с Начала Времён играют Инь и Янь? Эндару хотелось, чтобы это было именно так.

Но тут он ощутил несколько странный взгляд Владычицы, которым та скользнула по дочери и Воителю, и понял: многоопытную хозяйку домена что‑то встревожило. Но что? В словах, движениях и даже в мыслях Натэны и Эндара не было ничего предосудительного, а если Алый Маг и Голубая Магиня и захотели бы зайти в своей игре несколько дальше — ну что ж, свобода чувств и поступков составляет неотъемлемую часть общей свободы эсков. И всё‑таки Эндар не мог ошибиться — Звёздную Владычицу что‑то беспокоило, и совсем не потому, что Натэна была просто её дочерью — для Магов биологическое родство не слишком значимо.

А пир тем временем шёл своим чередом. После отзвучавших в начале ритуально–торжественных формул обстановка сделалась непринуждённой — возможность хорошего отдыха среди себе подобных высоко ценилась всеми эсками. Приглушённый гул голосов перемежался смехом, мягкие струи музыки обволакивали, изумительные по вкусу еда и напитки доставляли настоящее удовольствие.

Увлечённый беседой с Натэной Эндар почти не обращал внимания на своих соратников — он просто знал, что всё идёт хорошо. Мимоходом Ведущий заметил, что ладони Гейртара и Карантэйи встретились на грозди горных ягод и на несколько мгновений замерли, касаясь друг друга. Озорной зверёк шевельнулся где‑то внутри, и Эндар смело протянул руку к лежавшей на богато инкрустированном блюде пирамидке сладких плодов именно в тот момент, когда к ним потянулась Натэна. Их пальцы соприкоснулись…

Это было похоже на энергетический удар. Колючие искорки Силы заплясали между встретившимися пальцами, и перед мысленным взором Эндара начали возникать странные, неясные видения:

…Звёзды, чернота межзвёздного пространства, лавина голубовато–жёлтого огня и медленно распадающаяся на обломки выжженная планета…

…Громадные океанские волны, со свирепой яростью рушащиеся на берег какого‑то огромного острова в каком‑то далёком, но чем‑то неуловимо знакомом Мире… Разваливающиеся башни, стены, белые храмы и дворцы погибающего города… Утлые деревянные судёнышки, размётанные бушующими водяными горами… И лица гибнущих людей, искажённые смертной мукой…

…Скрежет разрываемых переборок и корпуса звёздного корабля, ощущение отчаяния и бессилия, видимая в разрывах облаков поверхность какого‑то Мира (и снова чем‑то знакомого!), тошнотворное ощущение неуправляемого падения с огромной высоты… И те же самые тонкие пальцы, которых только что коснулся Алый Маг, судорожно переплетённые с его пальцами…

Видение угасло, но Эндара поразило резко побледневшее лицо Натэны: Голубая Магиня, несомненно, видела то же самое. Но спросить её об этом Алый просто не успел — в этот момент произошло совершенно неожиданное, прервавшее и скомкавшее спокойное течение праздника.

* * *

Слуг у Магов не было — зачем они им? Но на торжественных пирах, опять‑таки в силу одной из многочисленных древних традиций, переменой блюд и наполнением опустевших кубков занимались Ученики Магов — это являлось частью их обучения. Стройные юноши и девушки бесшумно скользили по залу, всякий раз оказываясь там, где надо, и тогда, когда это требовалось. Цвет их одежд варьировался от тёмно–синего, почти фиолетового до почти голубого. Эндар знал, что чем светлее цвет платья, тем выше ступень обучения будущего Мага: когда Ученик пройдёт Посвящение, он получит магическое Имя и вместе с именем — право на чисто голубой цвет, избранный цвет Расы Хранителей Жизни.

Юноша в светло–синем костюме и накидке (кто‑то из Старших Учеников) появился возле их стола в тот момент, когда пальцы Эндара и Натэны встретились. Лет ему было едва ли больше, чем дочери Тенэйи; на загорелой сильной шее блестела золотая цепь с крупным рубином — символ его фратрии. Чёрные глаза молодого эска ничего не выражали, но Эндар сразу почувствовал что‑то неладное и уловил еле заметное неудовольствие Натэны. В руках Ученик держал прозрачный, как будто из хрусталя, сосуд с высоким горлом, наполненный рубиновым вином.

Чаши Эндара и Натэны пустовали, и юноша с лёгким поклоном наполнил кубок гостя. Сделав это, он чуть повернулся, поднося тонкое горло сосуда с вином к чаше Натэны; рука Ученика странно дрогнула, и гроздь светящихся рубиновым цветом капель упала на голубую ткань, покрывавшую колени Волшебницы. Дальнейшее произошло мгновенно.

Словно подброшенная невидимой пружиной, Натэна взлетела с кресла с быстротой атакующей змеи. Правая рука Магини описала стремительную дугу — Эндар успел заметить, как в этой руке появился короткий, созданный за долю мгновения серебристо–голубой клинок, — и коснулась смуглой шеи, украшенной цепью с рубином.

Брызнула кровь. Глаза юноши остекленели, тело обмякло и мягко повалилось на мозаичный пол. В наступившую полную тишину тяжёлыми каплями упали слова Тенэйи:

— Нарушен Древний Закон. Случившееся далее справедливо.