Тропинки в волшебный мир - [20]

Дни стоят тихие, жаркие. Все цветет. Воздух крепко настоялся цветочным ароматом, разогретой хвоей, лесной прелью.

В глухом березняке, в потных прогретых местах показал из-под прошлогодних листьев лаковую головку первый гриб-колосовик.

К началу июня пчелиные семьи на пасеке деда Никиты хорошо развились, окрепли. Помогла этому во многом весна. С самой выставки дни установились погожие, тихие да солнечные. Не скупились и дожди. Во всех ульях пчелы накопились битком. Старик ждал дружного, сильного роения.

Ждал, готовился, а первый-то рой и просмотрел!

Бывает…

Случилось это так. Прибегавшие на пасеку ребятишки заметили, что всех больше пчел скапливается у летка одного голубенького улья. От невыносимой тесноты в улье пчелы стали в последние дни выходить наружу. Выйдут, спустятся под прилетную доску и висят там целыми сутками, собравшись в тесный большой клубок. Дети заметили, что пчелы, поводя усиками, все время о чем-то тихо и таинственно перешептываются.

О чем они шепчутся?

Одни из ребят говорили, что пчелы жалуются друг другу на тесное свое жилье, другие — что им делать сейчас нечего, поэтому от безделья и завели хоровод да сказки рассказывают. Вот зацветет липа, будет много работы, тогда и шептаться будет некогда.

Ребята спросили об этом деда Никиту.

— А вы послушайте хорошенько, — посоветовал им старик, — может, и сами узнаете.

Ребята долго слушали, но так ничего и не поняли из их шепота.

А пчелы по-прежнему висели под прилетной доской в виде бороды и, тихо шурша друг о друга крылышками, шептались.

Как-то ребят особенно сильно разобрало любопытство, и они прямо доняли деда Никиту. Скажи, да и только, почему пчелы вышли из улья и о чем они шепчутся.

— Жарко им в улье, — сказал он, — вот и выкучились, а о чем шепчутся — шут их знает. Вы сами хорошенько послушайте…

И опять ничего не сказал.

А разговор-то пчелиный очень прост был.

Заговорщики

В сто сорок солнц закат пылал,

В июль катилось лето.

В. Маяковский

На пасеке в последнее время стало нарождаться все больше и больше молоденьких пчел.

В июне хотя и много цветов, но от сильной жары они мало выделяют душистого сока-нектара, взяток ослабевает.

От тесноты и жары у пчел вдруг стало проходить всякое желание к труду и появилось веселое роевое настроение. Пчелы задумали роиться. Матка — мать всего государства пчелиного — тоже была на их стороне.

По-старому работали только молоденькие ульевые пчелы: кормилицы, уборщицы и сторожа, Они не были в сговоре об уходе из улья, а что вокруг них творилось по своей молодости не замечали. Им было от роду всего лишь по шести-семи дней. У них еще не окрепли крылышки, и они еще ни разу не вылетали из улья, не видели цветов и солнца. А более молодые, только что народившиеся, и вовсе ничего не понимали. Они были очень слабенькими, с прилипшими к тельцу крылышками. Целыми днями они сидели на сотах, сосали мед, чтобы скорее окрепнуть и набраться сил.

Заговорщицы держались особняком. По вечерам они выходили из улья, как в деревнях об эту же пору выходят люди на завалинки, спускались под прилетную доску и, собравшись там в тесный клубок, висели всю ночь. До самого утра, поводя усиками, они о чем-то тихо и таинственно перешептывались.

Что они обсуждали? Может быть, свое житье-бытье на новом месте, куда собирались переселиться. А это стоило обсуждать. Ведь впереди было очень много дел. Нужно найти большое и теплое жилище, в котором свободно разместилась бы вся семья, почистить его, замазать все щели своим клеем-прополисом, построить соты. Предстояло облететь множество цветов, чтобы запастись на длинную, холодную зиму медом и хлебиной. Чтобы солнечное племя пчел не уменьшалось, а крепло, нужно было воспитать очень много новых пчел, а это тоже немалая работа.

Вероятно, обо всем этом и шептались теперь заговорщицы целыми ночами, тихо шурша крылышками.

Пчелы, конечно, не знали, что об их будущем еще зимой позаботился дед Никита и заготовил дюжины три готовых ульев. Не знали они и того, что старик во время роения с восхода солнца будет следить за каждым ульем. Стоит только где выйти рою, как дед тут же соберет их всех в большую лубочную роевню.

Пойманные весной пчелы-дикари тоже о чем-то стали призадумываться, а дети гадали: о чем же шепчутся пчелы?

Первый рой

Однажды пришли они на пасеку перед обедом. Смотрят: нет бороды под голубеньким ульем. Куда же делись пчелы? Неужели все убрались в улей? Посмотрели получше и видят: висит их «борода» на сучке старой липы. Ребята — к деду, так и так, говорят, перелетела борода на дерево.

— Какая борода? — не понял дед.

— Да пчелы, которые шептались.

Дед хлопнул себя по лбу. «Ах, старый, старый, первый-то рой просмотрел!»

Побежал он к улью, и ребята вслед. «Борода» по-прежнему висела на ветке. Дед Никита приставил лестницу и минут через десять всю «бороду» собрал в роевню.

— Вот, оказывается, о чем шептались пчелы-то! — сказал старик, поставив роевню с пчелами на землю. — Они из старого улья улететь собирались, вот и обсуждали, как им лучше быть да как на новом месте устроиться. А вы слушали-слушали да и прослушали. Эх, пчеляки!

Пчелы-разведчицы