Тропинка в никуда - [7]

- Вот и пришли, - каким-то глухим басом проговорила женщина. И от этого голоса по спинам Оксаны и Бориса пробежали мурашки... А когда она повернулась к ним лицом и окинула их туманным странным взглядом своих темно-зеленых глаз, они инстинктивно прижались друг другу, словно ища защиты от чего-то неведомого и ужасного...

2.

- Доброе утро, - произнесла Вера Лим, делая глоток ароматного заварного кофе.

- Доброе, - ответил, широко улыбаясь о н, которого в этом доме называли Сашей. - А и впрямь, Верочка, какой сегодня замечательный денек... Ясный, солнечный, я так люблю такие зимние денечки... Налей мне тоже кофейку...

Он сел на угловой диванчик в маленькой кухоньке, вытянул ноги, и Вера налила ему кофе в миниатюрную чашечку. Он с удовольствием отхлебнул.

- Какой вкусный кофе, какой чудный запах от него, - произнес о н. - И этот запах мне постоянно что-то напоминает... Что-то хорошее, что-то из того мира... Не всегда, правда, напоминает... А вот в такие чудные зимние денечки, когда за окном мороз и солнце, а в доме так тепло и уютно...

Вера молчала, улыбалась нежно и пристально глядела на него, на этого мужчину, о котором она не знала ровным счетом ничего, ни его настоящего имени, ни того, откуда он взялся, ни каким было его прошлое... Он был весь здесь, в настоящем... В этом было и преимущество этой странной ситуации, но в то же время и какой-то серьезный изъян. У него не было воспоминаний, у него не было имени... Он был весь перед ней - высокий, красивый, совершенно седой мужчина с ясными добрыми голубыми глазами и густыми подстриженными усами. На левой щеке был небольшой, но довольно глубокий шрам...

Прошло уже около года, как этот человек жил у Веры Лим, в её двухкомнатной малогабаритной квартире на Выборгской стороне города на Неве. Знакомство их произошло при весьма пикантных обстоятельствах. Вера возвращалась с работы домой и вдруг увидела, как двое грязных бомжей остервенело бьют третьего, наиболее грязного. Именно в тот момент, когда она проходила мимо, его сбили с ног, и один из бомжей ударил лежащего ногой в грязном сапоге в лицо. Лицо залилось кровью, и лежащий глухо застонал. Вера Лим была женщина очень даже решительная, крепкого сложения, умевшая постоять за себя к тому же в свое время занимавшаяся восточными единоборствами. Она применила к озверелому бомжу ловкий прием, и тот грохнулся на снег. "У падла", - прорычал его товарищ и бросился на Веру. Но ещё один прием, и тот тоже на снегу. "Тихо вы, шакалы...", - произнесла Вера. - "Сейчас быстро спровадим вас в отделение. Я вам это мигом организую." - "Организовывай. Можно подумать, ночевать на улице лучше, чем в отделении...", - резонно заметил один из них. - "Ваши проблемы, людьми надо оставаться в любой ситуации", - ответила Вера и стала поднимать с земли того, кого они так яростно избивали. Тот стонал, держался руками за лицо. Она видела, как по его щекам текут слезы. "За что они меня, за что, что я им сделал?" - рыдал этот человек. - "За что?" - проворчал один из его врагов. - "Нечего в нашем районе побираться. Нас тут все знают, а то появился как снег на голову..." - "Не знаю я ничего, я просто есть хочу, я голоден..." - стонал человек с залитым кровью лицом. - "Ну да, а мы только что из "Астории", - уже смущенным голосом бурчал его соперник...

Но Вера не слушала их. Ей было очень жалко этого нелепого высокого человека, одетого в какую-то неопределенного цвета куртку, причем, вроде бы, женскую, в вязаную, нахлобученную почти на самые глаза шапочку с помпоном, с залитым кровью и слезами заросшим седой щетиной лицом. Она взяла его под руку и повела к себе домой.

Вере Лим шел пятидесятый год. Полгода назад Вера развелась со своим третьим мужем, и примерно в то же время её двадцативосьмилетняя дочь от второго брака уехала в Соединенные Штаты на постоянное место жительства. Она осталась одна в своей двухкомнатной квартире на Торжковской улице Санкт-Петербурга. На жизнь она не жаловалась, замуж больше не собиралась, мужьями была сыта по горло. Работала она в совместном предприятии в центре города, получала очень прилично, и ничего от жизни она больше не хотела, кроме достатка и покоя... Но она с детства была поборницей справедливости, и настрадалась от этого в жизни немало.

Высокий бомж был отправлен в ванную. Запах от него исходил весьма специфический, а на одежду было просто невозможно глядеть без содрогания. При электрическом свете облик бомжа стал ещё более жалким. Женская куртка с капюшоном, нелепая шапочка, рваные ветхие, спадающие с худого живота джинсы, черная от грязи рубашка, полное отсутствие нижнего белья, источающие зловоние желтые носки и два разных ботинка - один черный с рваной подошвой, другой - какой-то рыжий на огромной платформе, возможно, тоже женский только большого размера...

Брезгливостью Вера не отличалась, но запах был настолько специфичен, что у неё запершило в горле. Она потребовала от бомжа, чтобы он разделся. Он послушно выполнил её приказание, только джинсы не стал снимать.

- Идите в ванную, там найдете все, что нужно. Мойтесь как следует... А я вам принесу кое-какую одежду... От мужа осталось кое-что. Хоть ваши размеры, мягко говоря, не совпадают...