Тропическая природа - [68]

Африки и Индии. Все это – древние, низшие животные, европейские представители которых относятся к эоцену и самому раннему миоцену, когда еще не существовало более высокоразвитых лошадей, жирафов, антилоп, оленей, буйволов, гиппопотамов, слонов и человекообразных обезьян. Но если в тропической Африке в миоценовое время отсутствовали эти крупные травоядные, то мы можем с достоверностью заключить, что не было также крупных кошек и прочих хищных зверей, которые обычно на них охотятся. Львы, леопарды и гиены могут существовать только там, где во множестве водятся антилопы, олени и подобные им животные, тогда как мелкие хищники, подобные куницам и виверрам, свойственны странам, главнейшими травоядными животными которых являются мелкие грызуны или беззащитные неполнозубые.

Но если все сказанное справедливо (а за это говорят еще многие доказательства, которые здесь невозможно изложить), то все крупные млекопитающие, которые в наше время столь характерны для Африки, – львы, леопарды, гиены, зубры, жирафы, буйволы, антилопы, слоны, носороги, гиппопотамы, а может быть, и многочисленные виды мартышек, павианы и антропоморфные обезьяны являются лишь сравнительно недавними пришельцами, которые завладели страной, лишь только поднятие древнего эоценового и миоценового морского дна проложило им путь от южной границы Палеарктической области. Это могло иметь место в середине миоценового периода и необходимо должно было повлечь за собой громадный переворот в африканской фауне. Множество мелких, малоспособных к сопротивлению древних обитателей страны необходимо должно было быть истреблено с такой же неотвратимостью, с какой многие туземные животные океанических островов исчезают перед свиньями, собаками и козами, завозимыми человеком. Напротив, новые пришельцы, нашедшие страну огромного протяжения с теплым климатом, не слишком занятую лесами, быстро распространились, сильно размножились и вместе с тем более или менее совершенно приспособились к новым жизненным условиям. Таким образом объясняются не только своеобразные особенности, но и наличность в южной фауне многих значительных пробелов. Так, медведи и олени отсутствуют, потому что они появились сравнительно поздно и перед концом миоценового периода, вплоть до плиоцена совсем отсутствовали или были очень редки в Европе,[192] но за то же время на обширных просторах южной тропической Африки прочно укоренилось и сохранилось много крупных млекопитающих, которые не могли уцелеть в уменьшившейся по своим размерам Европе в условиях все ухудшавшегося климата.

Наши сведения по геологии Африки недостаточно полны, чтобы можно было восстановить сколько-нибудь точно раннюю историю материка. Несомненно, однако, что Мадагаскар некогда соединялся с южной частью этого материка, но что отделение его произошло до нашествия тех крупных зверей, о которых говорено выше, ибо все они отсутствуют на Мадагаскаре, тогда как лемуры, насекомоядные и виверры водятся во множестве и являются именно теми низшими формами, которые некогда были единственными обитателями Африканского материка. В то же время следует отметить, что южная, умеренная по климату Африка еще и по сию пору отличается большим количеством своеобразных млекопитающих, птиц и насекомых, притом первые две группы по большей части весьма примитивной организации. Это обстоятельство в связи с особенно богатой, высокоспециализированной флорой Капской земли указывает на то, что некогда существовала обширная южная суша с умеренным климатом, породившая немало своеобразных типов организмов. Отделялась ли она от экваториальной Африки или образовывала с ней единый большой южный материк, нельзя сказать с достаточной достоверностью.

Если мы теперь обратимся к тропической Азии, то увидим ряд совершенно аналогичных явлений, только в меньшем масштабе и не столь ярко выраженных. Когда южная и центральная Африка совершенно отделялись от большого северного материка, то же самое было с полуостровом Индостаном и Цейлоном, соединение которых с материком произошло, должно быть, еще несколько позже. Древняя фауна этих южноазиатских островов представлена в настоящее время медлительными лори (род лемуров), некоторыми своеобразными крысами (Muridae) и принадлежащим к неполнозубым чешуйчатым ящером (Mains), эндемичным семейством змей Uropeltidae, многими другими характерными родами змей и ящериц и несколькими туземными амфибиями. Но макаков, крупных хищников, оленей, антилоп, свиней и слонов мы должны считать пришельцами с севера, и появление их повлекло за собой вымирание многих низших форм.

В третичные же времена в восточной части Азии совершенно несомненно имел место ряд других замечательных изменений. Животные Зондских островов, Малайского полуострова и Сиама чрезвычайно близки друг к другу, равным образом животные Японии близки к североазиатским, и едва ли можно сомневаться, что все эти острова прежде составляли южное и восточное продолжение материка Азии. Может быть, сюда примыкали даже Филиппины и Целебес, но в таком случае они должны были отделиться значительно раньше, что доказывается бедностью и уклоняющимся характером фауны их млекопитающих. Все же остальные острова, вероятно, вплоть до плиоценового периода оставались соединенными с континентом. Отсюда сходство японской флоры с европейской миоценовой; в то же время на больших Зондских островах наряду с богатой флорой, развившейся под долговременным влиянием равномерно высокой температуры и влажности, мы видим остатки соответствующей фауны, представленной, быть может, малайским тапиром, антропоидными обезьянами, тупайями, шерстокрылами, или летающими маки (Gałeopithecus), и «солнечными» медведями.