Тропическая природа - [24]

не слишком вразумительны, а значение и польза его еще более загадочны. Ведь из приблизительно 200 видов рода Mimosa лишь немногие одарены сколько-нибудь заметной чувствительностью, и во всем растительном царстве найдется очень немного растений, которые бы обладали более чем следами ее. Очень вероятно, что настоящие чувствительные растения в качестве низкорослых кустарников с нежной листвой могли бы быть истреблены травоядными животными, от чего их, может быть, спасает способность внезапно захлопываться при прикосновении угрожающей им пасти. То обстоятельство, что один вид столь широко распространился в тропиках в качестве сорной травы, свидетельствует, по-видимому, о некотором превосходстве его над большинством тропических трав. Все же остается непонятным, что, хотя большинство чувствительных видов мимозы до некоторой степени и колючи, столь простой и обычный способ защиты, как развитие сильных колючек и шипов, оказался как бы недостаточным и растение принуждено было прибегнуть к столь странному способу самозащиты, при котором оно словно притворяется мертвым; это производит впечатление наличия у него чувствительности и способности к сознательному движению.[39]

Сравнительная редкость цветов

Среди обитателей умеренного пояса сильно распространено мнение, что пышная растительность тропиков должна порождать также и великолепную флору цветов; такой взгляд подтверждается и многочисленностью крупных красивых цветов, разводимых в наших оранжереях. На самом же деле по мере того, как растительность делается все более и более роскошной, цветы становятся все незаметнее, и это правило справедливо не только по отношению к тропикам, но также к умеренному и холодному поясам. В самом деле, ведь как раз среди скудной высокогорной растительности, у границы вечных снегов, появляются наиболее яркие альпийские цветы. По нашим веселым лужайкам, полям и склонам мы видим ярких цветов больше, нежели в рощах и лесах; точно так же и под тропиками мы находим больше всего цветков по таким местам, где растительность не так густа и роскошна. Растительность равномерно влажного экваториального пояса мощнее и многообразнее, чем где-либо, но в больших девственных лесах цветов на поверхности земли видишь очень мало. Бейтс, описав леса нижней Амазонки, спрашивает: «Но где же цветы? Мы были сильно разочарованы, не видя их или видя такие, которые по своему внешнему виду не представляли собой ничего особенного. Орхидеи редки в густых лесах низменностей и, по-моему, теперь это можно сказать с достаточной уверенностью, большинство лесных деревьев экваториальной Бразилии обладает малыми, незаметными цветами».[40] Мой друг д-р Ричард Спрус (Richard Spruce) утверждает, что подавляющее большинство растений, собранных им в экваториальной Америке, отличалось незначительными зелеными или белыми цветами. Это вполне совпадает с наблюдениями, произведенными мною за время моего шестимесячного пребывания на островах Ару и более чем годичного на Борнео, где я жил почти исключительно в лесу. Значительные скопления цветов, бросающихся в глаза, попадаются так редко, что можно проходить недели, даже месяцы, прежде чем увидишь растение с цветками, действительно заслуживающими удивления. Изредка попадается дерево или куст, покрытые чудными желтыми, красными или пурпуровыми цветами, но такое явление можно назвать как бы красочным оазисом среди зеленой пустыни, и оно почти не изменяет общего аспекта растительности. Экваториальный лес слишком темен, чтобы в нем могли развиваться цветы и даже, в большинстве случаев сколько-нибудь значительная листва, за исключением папоротников и других любящих тень растений. И если бы леса не пересекались долинами рек, горными цепями, обрывистыми скалами и глубокими оврагами, цветов было бы видно еще меньше. Некоторые высокие лесные деревья имеют роскошные цветы, и если с возвышенного места посмотреть на вершины лесных деревьев, то зрелище иногда открывается поразительное; но все же нет ничего неправильнее представления, будто большинство видов тропических деревьев отличается особенно красивыми цветами, ибо очень сомнительно, чтобы такие виды вообще были многочисленнее, чем в умеренном поясе. В местах, по своей природе более открытых, как, например, по склонам крутых гор, по берегам рек, по краям крутых обрывов или же по опушкам проложенных по лесу дорог и порубок, все, что богатая растительность тропиков смогла дать в отношении цветов, имеется налицо, но даже и в таких исключительных местах привлекают внимание путешественника и вызывают его восторги не столько красота цветов, сколько свежесть и обилие зелени, изящество и неистощимое разнообразие растительных форм. Случайно можно натолкнуться на кустарник, оживленный цветами, или на дерево, обвитое цветущими лианами, но можно преодолеть и сотню миль, не видав ничего, кроме различных оттенков зелени и глубоких сумерек лесных трущоб. В книге Белта (Naturalist in Nicaragua[41]) мы находим следующее описание девственных лесов, которые, будучи лесами горными и притом у самой границы экваториальной зоны, могут считаться весьма подходящим примером. «По обе стороны дороги возвышаются деревья исполинской высоты, вершины которых скрыты густым балдахином листьев; лианы свешиваются почти с каждого сука, перекидываются с дерева на дерево и спутывают лесных великанов гигантской сетью перекрученных канатов. То там, то здесь видно дерево, покрытое красивыми цветами, которые, однако, принадлежат не ему, но одной из лиан, вьющейся по его сучьям и спускающей вниз длинные обрывки, похожие на канаты. Лазающие папоротники и ванилевые растения одевают стволы, тысячи эпифитов покрывают ветви. Среди них мы видим крупные арумы с их длинными свешивающимися вниз воздушными корнями, гибкими и крепкими, так что туземцы повсеместно употребляют их в качестве веревок. Подлесок изобилует многочисленными мелкими видами пальм вышиной от 2 до 15 футов, время от времени красивый древовидный папоротник раскинет перистую крону на высоте в 20 футов над землей, радуя взор своими изящными формами. Большие широколиственные геликонии, кожистые меластомы, бегонии