Тропа - [54]

Тут-то и появились солдаты. Пять рот драгун и артиллерия. Я запомнил выражение величайшей растерянности на лицах дикарей. Солдаты показались им страшно грозными, когда скакали стройной колонной на мощных лошадях, одетые в одинаковые мундиры, пуговицы которых пылали на солнце. Потрясло индейцев и количество огнестрельного оружия, и число солдат. Степным племенам никогда прежде не доводилось видеть такого скопления белых, а тут, когда перед ними предстали только военные люди, индейцы, похоже, задумались: сколько же ещё всяких торговцев и охотников осталось в тех краях, откуда приходят белые?

Больше всех тут собралось Сю, но пришли также Шайены и Арапахи. Со стороны Сю долго выступал Бычий Хвост, совсем дряхлый старик. Он обеими руками опирался на копьё, обёрнутое мехом и украшенное по всему древку орлиными перьями.

Сегодня было много всяких разговоров. Обстановка несколько натянутая, хотя полковник Кирни предложил дружбу и раздал подарки. Но на Арапахов смотрел с подчёркнутой суровостью и пригрозил, что расправится со всем племенем, если они тронут ещё хоть одного европейца.

Солдаты сделали пару выстрелов из пушки, что привело дикарей в ужас. Многие попадали на землю.

Вечером в небо пустили сигнальные ракеты. Что тут творилось! Сколько неописуемого удивления и восторга проявили дикари!

В этом лагере я повстречал Мато. Когда грянули пушки, он стоял возле меня, и я почувствовал, как мне передалось его возбуждение и даже дрожь в теле. Он странный человек. Таинственный. Он умеет перекидывать на других своё состояние. Я легко поддаюсь и ничего не могу с этим поделать.

Он сказал, что немедленно отправится в свою деревню рассказать о том, что видел. Спросил, приеду ли я, потому что Мэгги давно по мне скучает.

20 августа

Два дня назад Джек-Собака, Пьер Рилье и я приехали в лагерь Арапахов. Они очень любезны. Мы выгодно выменяли у них много пушнины.

Их деревня ничем не отличается от стойбища Сю, разве что производит впечатление менее опрятного места. Угощали нас отменно, так как мяса в деревне было вдоволь после только что закончившейся успешной охоты. Я видел в нескольких местах большие груды мяса, вокруг которых растянулись без сил обожравшиеся собаки.

Вождь активно предлагал мне взять в жёны его младшую дочь. Я отвертелся, сказав ему, что у меня не было при себе ни лошадей, ни достаточно хороших вещей, которые я мог бы дать ему за любимую дочь.

Сегодня должна состояться церемония женского Буйволиного Общества. Нас пригласили посмотреть.

Подчёркнутое дружелюбие индейцев я могу объяснить только тем, что они ждут появления армии. Однако солдаты не приходят.

Мы с Джеком-Собакой решили уехать, но Пьер Рилье хочет задержаться.

Мне вдруг бросилось в глаза, что Джек совсем состарился за последний год. Ходит медленно, в седло садится тяжело, беспрестанно кашляет и дышит с каким-то неприятным свистом. Тот небольшой участок его лица, который не покрыт волосами, похож из-за бесчисленных морщин на растрескавшуюся от жары поверхность коричневой земли.

30 августа 1845

Никаких известий о Пьере. Думаю, что он погиб. Я слышал, что Арапахи вновь выслали военные отряды.

15 сентября

Мы в лагере Оглалов.

Матовсё время расспрашивает меня о белых людях, и вопросы его очень глубоки. Он с удивительной лёгкостью произносит многие фразы на английском языке, хотя очень редко имеет возможность общаться со мной. Я одолел диалект Оглалов потому, что у меня под боком частенько бывает Мэгги, правда, последний год я ездил без неё. Мато же успевает схватить за неделю моего пребывания в его лагере немыслимый объём английской речи. Если так пойдёт дальше, уверен, что вскоре он сможет уже объясняться со мной на моём родном языке без всякого труда. У него удивительная голова.

Мой сын Дик заметно подрос за время моего отсутствия. От белого человека в нём нет ничего. Он выглядит стопроцентным индейцем. Меня не признал и убежал из типи, как если бы я напугал его.

20 сентября 1845

Сегодня состоялся любопытнейший разговор с Мато. Я спросил, что он думает о Боге белых людей, принимает ли он его. Он ответил только после того, как мы выкурили весь табак в трубке.

– Ты говоришь так, будто Создатель Жизни у каждого народа разный. Но он один, он есть всегда и везде. Вчера он уже был в завтрашнем дне. А завтра он будет и во всех прошедших зимах.

– Вы называете его Вакан-Танка. Это имя самого главного существа?

– Нет. Это не имя. Это не существо. Это всё вокруг нас и внутри нас. Это Таку-Шкан-Шкан, то есть сила всех сил.

– Какая сила?

– Сила, которая заставляет ветер мчаться над землёй, заставляет воду струиться в реке, заставляет дым подниматься вверх, заставляет кровь бежать в наших телах. Если нет Шкан, то нет ничего.

– Ты сказал слово Шкан, а сначала Таку-Шкан-Шкан. Это одно и то же?

– Да.

– А Вакан-Танка тоже Шкан?

– Да.

– Это Великий Дух?

– Великий Дух есть Шкан, и он есть часть Вакан-Танка. – Безумный Медведь говорил медленно, давая мне возможность разобраться в этой невообразимо сложной структуре. Я торопливо записывал наш разговор, а индеец внимательно следил за движением моей руки. Он говорил на родном языке. Поэтому я постоянно обращался к Джеку за уточнениями, ведь он знал все тонкости их причудливого языка, а я мог разговаривать лишь на бытовом уровне.