Тропа поперек шоссе - [15]

Толстячок покосился на Глора снизу вверх.

-- А ты бы хотел их, конечно, в ров, да?.. Так я и думал! Черт-те что вытворяют! Только отвернись! -- толстячок повертел в воздухе ладошкой, очевидно изображая это самое черт-те что.

-- В общем так. Пропуски у них анулируй и разбросай по станциям. Зачинщиков можешь подержать недельку у себя. Но только недельку, не больше. Ты меня понял?

Великан пожал плечами, и в этом снова выразилось одновременно его согласие и несогласие. Впрочем, коротышка-начальник уже спешил к автомобилю.

Я ойкнул. Цепкие пальцы пребольно ухватили за плечо, вздернули меня вверх. Рядом таким же образом подняли с земли Лиса.

-- Карета подана, господа мятежники, -- насмешливо произнес охранник.

Каретой он называл разворачивающийся неподалеку от покалеченного автобуса бронированный, похожий на мыльницу фургон. Такой же черный, как и все они, с рыбьими серебристыми мордами на передке и зарешеченными окнами по бокам.

Подталкиваемый стволом, я оглянулся, глазами отыскивая Читу. Из автобуса как раз вынесли безжизненное тело дядюшки Пина. Плача, женщины не решались подойти к нему. Их отпугивала автоматами охрана. Горло мое сдавила судорога. Как бы я хотел запомнить их всех, впитать в себя, чтобы помнить всю жизнь, чтобы видеть, закрыв глаза, в каждом из своих снов! Я уже понимал, что нас собираются разлучить. И я не мог ничего с этим поделать.

Стальной свол повторно даванул под лопатку. Фургон, приоткрыв черную пасть, готовился нас заглотить. Два грубых толчка, и мы очутились на грубой мешковине, брошенной прямо поверх металлического пола. Только поднявшись, я обнаружил, что створки фургона опередили меня, сомкнувшись и отрезав от окружающего мира. Затемненные маленькие оконца почти не пропускали света, день сменился сумерками. Кашлянул незнакомый мотор, часто задыхаясь, заперхал. Качнувшись, наша "карета" покатила в неведомое.

###Глава 11

Дымя дешевыми сигарами, конвойные расположились поодаль. В тенечке оно, понятно, и комфортно и удобно. Мы же, поплевав на ладони и разделившись на номера, опять принялись за работу. И вновь среди бедолаг-заключенных я не заметил Лиса. Должно быть, его гоняли с другими бригадами. Мачты устанавливали по всему периметру города, и бригад вроде нашей насчитывалось, вероятно, не менее сотни. Рыли мини-котлованы, заполняя их пенобетоном, и в вязкую эту кашу погружали консоль столбообразной опоры для сетей. В качестве основной тяги выступал, конечно, кран, но попробуйте-ка поднять семидесятиметровую стальную штангу одним-единственным краном! Поэтому справа и слева от крана в постромки тросов впрягали обычных людей. То есть -- нас. Бригадир принимался орать в мегафон, а мы рвали сухожилия и истекали потом, добиваясь строгой вертикали. Обычно все обходилось, если крановщик, человек из вольнонаемных, смотрел в оба. Но в этот раз он был пьян, и мачта дважды с угрожающей медлительностью обрушивалась на землю. Кончик ее с тугим свистом рассекал воздух и плющил в порошок случайные камни. По счастью, сами трудяги успевали вовремя отскочить в сторону. После подобного удара от любого из нас осталось бы мокрое место. Так или иначе, но с третьим заходом дело, кажется, пошло на лад. Мачта встала более или менее ровно, и три из двенадцати растяжек мы успели зафиксировать раньше, чем случилось непредвиденное.

-- Смотри-ка! -- напарник подтолкнул меня в бок, и по его враз побледневшему лицу я сразу понял, что это Нашествие.

Я не знаю, откуда это в нас, но страх перед рыбьим богом -- единственный страх, которого мы не умеем скрывать.

Обернувшись, я разглядел стайку налимов, лениво спускающихся в наш котлован. Часовые по краям провала успели залечь. Темная униформа делала их практически незаметными на фоне развороченной земли. Другое дело -- мы. В серо-желтых робах, копошащиеся, мы несомненно представляли собой лакомую и желанную цель.

-- Черт! Почему они не стреляют? -- позабыв о растяжках, работяги один за другим выпрямлили спины, разворачивая головы в сторону наплывающих рыбин. Кое-кто начинал уже пятиться, хотя помышлять о бегстве было более, чем глупо. Общеизвестно, что рыбы реагируют на движение. Кроме того здесь не было ничего, что хоть в самой малой степени можно было назвать укрытием.

-- Эй, вояки! Вы что, охренели?

Это выкрикнул один из "воров", прибывших на работы для помощи и содействия охране. Когда со строительством что-то не ладилось, начальство обращалось непосредственно к криминальным тузам и положение исправлялось в самые кратчайшие сроки. На этот раз привелигированное племя тоже оказалось в критическом положении. Судя по всему, охрана и не думала стрелять. Ясней ясного, что нас отдавали чудовищам на съедение. Это принималось умами простых смертных, но "ворье", кучкой расположившееся чуть в стороне от общей массы работяг, не на шутку переполошилось.

-- О, дьявол! -- мой сосед поднял с земли булыжник и окинул заключенных сверкающим взглядом. -- Да бросайте же эти чертовы растяжки! Слышите?.. Вставайте плотно друг к дружке. Быстрее, черт возьми!..

Мысль была предельно простой. Частенько людская скученность отпугивала обитателей океана. Рыбины без раздумий нападали на одиночек, но перед шеренгами людей порой пасовали.