Тропа Кайманова - [41]

Но все предположения пока что оставались предположениями, а фактов не было.

Газик катился среди сплошного потока машин и повозок. Навстречу попадались бегущие трусцой ишаки с важно восседавшими на них разомлевшими от жары всадниками, встречались караваны верблюдов.

Свернув на проселок, подъехали к ближайшему аулу.

Снова вернулись на шоссейную дорогу.

По следующему проселку, проехали дальше, так, что и шоссе, обозначенное пылью и шумом, осталось где-то позади.

Кайманов все не давал команду возвращаться.

Если бы его спросили, почему он так делает, что ищет, Яков удивился бы, поскольку ничего определенного не искал и даже не формулировал свои мысли так, как, например, учил его первый начальник заставы Карачун: «Думай за нарушителя, ему хитрей нас с тобой надо быть: не что-нибудь, свою жизнь спасает...»

Кайманов всего лишь внимательно осматривал местность, отмечая ее особенности, подсознательно прикидывая, где удобнее укрыться, чтобы переждать тревогу после такого наглого, тщательно продуманного преступления.

Кроме того, не раз уже были случаи, когда у этой наемной братии, идущей на убийства, террор обязательно сочетался с торговым оборотом. А главным товаром, дающим максимальную прибыль, ради которой стоило рисковать, испокон веку был здесь его величество терьяк.

Если хозяин и не поручал попутно с убийством реализовать партию опия, то исполнитель, осуществляя волю хозяина, редко забывал о собственной выгоде.

Но... это только предположения...

Характер местности вблизи участка шоссе, где было совершено преступление, говорил о многом.

Рельеф пошел такой, что Кайманов хоть еще не видел, но чувствовал: здесь может быть след. Пусть не след и даже не тень следа, как говорил Амангельды, а лишь возможность появления следа. Но эта возможность была явной, Яков ощущал ее всем нутром, а для него это значило очень много.

В пустынной и унылой местности, в стороне от дорог раскинулся аул Карнау, вокруг которого сохранились созданные еще на заре истории Средней Азии возвышающиеся над плоской, чуть всхолмленной равниной, как купола зарытых в землю мечетей, глинобитные с метровыми стенами оборонительные укрепления. Каждое метров шесть-семь в диаметре и метра полтора высотой, с бойницами и узким входом, в который можно лишь проползти.

Сложены укрепления были в незапамятные времена из самана и за столетия так сцементировались под всеиссушающим среднеазиатским солнцем, что каждая такая шапка — маленькая крепость — превратилась в монолит.

Дорога пошла слегка на подъем, в верхней части которого виднелось нагромождение камней у самой обочины, прикрытое сверху ветками разросшейся арчи.

Лучшего места для наблюдения не придумать.

Остановив машину, Кайманов приказал сержанту Белоусову скрытно выйти и занять здесь наблюдательный пост, фиксируя любые передвижения в районе глинобитных укреплений.

Яков отдал такое распоряжение на всякий случай, еще не зная, пригодится ли наблюдение за этим районом.

Скрытый машиной Белоусов замаскировался под арчой.

Яков приказал двигаться дальше.

Не успели они проехать и с полкилометра, как увидели двух человек, идущих вдоль проселка.

Один из них оглянулся, заметил военную машину, свернул на тропку. Второй тоже оглянулся, направился вслед за первым.

Когда газик поравнялся с тем местом, где свернули двое неизвестных, шофер притормозил, Кайманов выскочил из машины, в несколько прыжков догнал идущих по тропке.

— Стой!.. Ложись!..

Лаллыкхан и Сулейманов с солдатами бросились за ним, еще не понимая, в чем дело.

— Что рты разинули? Это же нарушители! Обыскать! Вяжите руки! Торбы сюда!

У Лаллыкхана было такое лицо, будто он хотел сказать: откуда, мол, взял? На них не написано, что они — нарушители. Но возражать Лаллыкхан не стал. Приняв от Сулейманова торбы задержанных, развязал одну из них, невольно присвистнул в превеликом изумлении:

— Ай-яй, сармаку[15] сколько!.. Тут, Яков Григорьевич, наверняка будет еще на один танк!

Лаллыкхан принялся вытаскивать из мешка аккуратно связанные бечевками пачки красных тридцаток общей суммой, как прикинул Кайманов, не меньше ста тысяч.

— Где терьяк? Кому продали?

Увидев в руке у него маузер, нарушители, не тратя времени, заговорили наперебой.

Нетрудно было понять, что опий продали в ауле Карнау.

— Поехали в аул, — приказал Кайманов.

Зашли к председателю аулсовета, взяли двух понятых, прямым ходом направились к кибитке, которую указали задержанные.

Пока что не было никаких доказательств, что эти двое — видимо, не простые носчики, а доверенные лица оптовика, — имели отношение к несчастному случаю с Нурмамедом Апасом.

Но Яков знал по опыту: если в том районе, где совершено преступление, появляются контрабандисты, это едва ли бывает случайно.

В сопровождении понятых и председателя аулсовета подошли к указанному дому.

Встретил их пожилой туркмен, удивленный визитом целой делегации во главе с представительным, атлетически сложенным старшим лейтенантом-пограничником, с солдатами, конвоирующими двух путников, идущих со связанными руками.

Хозяин дома сдержанно ответил на приветствие Кайманова, поздоровался с Лаллыкханом, которого, очевидно, хорошо знал, выжидающе замолчал, всем своим видом как бы спрашивая: «Чем обязан?»