Тропа до звезд - [7]
Тут становилось сложнее. Судя по ощущениям, практически возле заднего — относительно пилотской кабины — входа сидел какой-то здоровяк. И он был на взводе: крутил головой и сжимал кулаки. К слову, за подобную детализацию на курсе четырехмерной сенсорики ставили «выше всяких похвал» и рекомендовали пообщаться с ректоратом о карьере в спецслужбах. Но Саймон плевал на игры особистов — особенно учитывая ранние этапы истории лоцманов. Главное, что сейчас он практически видел своего противника.
Ближе к носу корабля, между обоими рядами кресел стоял еще кто-то. Невысокий, не очень внушительной комплекции. Стоял, похоже, спиной к Саймону. Это оказалось удачей.
Вдох, выдох. Зайти на счет «три», шаг вправо, навестись на амбала, выстрелить. Его прикрывает спинка кресла, поэтому главное — не дать нырнуть за нее окончательно. Потом шаг влево, поймать коротышку в прицел, еще выстрел. И можно заняться пилотом. Выдох, вдох. Ну, «поехали!», как говорил святой Гагарин.
Здоровяк действительно оказался нервным. И неплохо тренированным. Когда зашипели приводы дверей, он успел вскочить и даже выстрелить в проем. Увернулся лоцман исключительно благодаря дару— и все той же «выживальщине». «Спортзал», — напомнил он себе, ныряя в сторону. «Тренировки», — ехидно прошелестело где-то в затылке, вслед за влепившимся в переборку зарядом. «Лучший инструктор с рекомендациями», — родилось и утвердилось в глубине души титанованадиевое намерение.
Автоматика не подвела, руки — аналогично. Амбал изогнулся и осел на то же сиденье, с которого его сорвала тревога. Саймон потратил мгновение, чтобы удостовериться, проверил индикатор заряда и переключился на коротышку…
Которого не было.
Еще мгновение оказалось бездарно профукано на совершенно неуместное удивление. А потом небольшая, но крепкая ладонь рубанула лоцмана по кисти — и все завертелось.
Тут никакой заслуги в том, что остался жив и цел, он себе приписать не мог. Действовать пришлось исключительно рефлекторно — и, если объективно, получилось так себе. Когда Саймон после резкого броска все же сгруппировался и откатился по проходу, то понял, что около десятка секунд отчаянно сражался с невысокой, но крайне энергичной и серьезно настроенной девушкой. Та сощурилась, тряхнула короткими, густого медного цвета кудряшками и снова прыгнула на противника.
И снова ему повезло. Оружие здоровяка, более массивная и массовая модель того же «Ската», подвернулось под руку, когда шея лоцмана уже была зажата в классический «треугольник» между бедрами агрессивной барышни. Саймон ухватил за эжектор, почти не глядя размахнулся — и крепкая, удобная рукоять опустилась противнице на висок. Девушка закатила глаза, обмякла, разжала захват. Пришлось потратить еще около полуминуты на то, чтобы мир перестал раскачиваться и танцевать от гипоксии. Потирая отбитое запястье, морщась и кривясь при каждом шаге, сплевывая кровь из разбитой об «забрало» губы, лоцман встал с четверенек, подобрал оба ствола и направился в сторону кабины пилота.
Тот, судя по всему, за обстановкой на борту не следил. Поэтому, когда Саймон вломился внутрь, почти не отреагировал. Пришлось ткнуть его эжектором в затылок.
— Nani? — пилот обернулся, глаза его расширились, а потом он сник целиком и проворчал: — О, de puta madre, ну ты и Schwuler.
— Да, я такой, — прохрипел Саймон, живо представляя, как феерично сейчас выглядит. Потом откашлялся и продолжил уже более уверенно: — А ты, cabron, заворачивай барбухайку, не то я тебе fosz na dupe натяну — через плечо.
— Oui, — мрачно бросил пилот и поколдовал над консолью. Когда он закончил, и лоцман почувствовал смену курса, пришлось снова ткнуть оружием.
— Как отключается та херня в коридоре?
— А смысл? — удивленно приподнял брови собеседник. За что получил эжектор в зубы, проникся и запыхтел: — Неф, беф футок, оно фамо! Мы фе не палафи!
Саймон убедился, что челнок лежит на курсе к транспорту, оглушил пилота и побежал к загадочной тумбе. Буквально стоило ему приблизиться, как несколько огоньков моргнули и сменили цвета, в основном с зеленого на желтый. Пара погасла совсем. Смарт запоздало подтвердил полный доступ ко всем системам корабля, подключилась и диагностика, и связь. По основному каналу пробился капитан:
— Черт побери, парень, я не знаю, что ты сделал, но у нас все заработало! Мы выравниваемся!
— Ага, — промычал «парень». Накатывала слабость, мутило, тело казалось как не своим. — Сделал вроде. Вы это, берите управление на себя. Я пойду, посижу…
И он ополз по стенке на пол.
Глава 3
В области акушерства и неонатологии Семьи лоцманов придерживались на редкость ортодоксальных взглядов. Это не было связано с традициями или замкнутостью клановой среды — хотя отчасти уже могло быть отнесено к оным. Так уж получалось, что ребенок, выращенный в реплистате, с куда меньшей — на порядки! — вероятностью проявлял нужные Семьям таланты, чем выношенный и рожденный естественным путем. Еще одна из многочисленных загадок лоцманов — которые они сами порой не могли решить.
