Тропа бабьих слез - [19]
Три года назад на заимку приходил Андрей Сердюк с напарником по охоте. В свое время, в японскую, Сердюк воевал на крейсере, видел море и всех ее обитателей. Увидев Софью, флотский мужик живо присушил девушке обидное прозвище – Камбала. Сердюк с товарищем ушел, а имя осталось. Теперь все, кто приходил на заимку, уже звали Софью Камбалой, а не по имени. Отец Софьи Фома Лукич, то ли от досады или сожаления, жалостливо косился на дочь, про себя шептал: «Хучь бы забрюхатела от первого… дедом сделала… да кто ж на тебя посмотрит? Эх, жисть…»
Тиха, спокойна, размеренна жизнь таежной заимки. Каждый день похож на предыдущий. Трепетное, раннее утро начинается рано, до рассвета, с глубокой, проницательной молитвы. Завтрак длится в полном молчании. После трапезы Погорельцевы расходятся по своим делам. Лука Власович неторопливо обходит хозяйство, проверяя в постройках каждую мелочь: насколько прочно подходят ворота, ладно ли прикрыт мшаник с пчелами, погрызли или нет мыши сети. Сын Фома Лукич всегда при деле: чинит нарты, стругает лыжи, шьет хомут для мерина. Женская половина заимки в доме: надо выскоблить стол стеклом, приготовить еду, починить одежду и прочие мелочи, к чему не должна притрагиваться мужская рука.
На заимке нет лишь одного человека. Маркел без завтрака уже в тайге. Конец апреля – пора глухариных свадеб. На соседнем хребте токовище древних птиц. До зари парень побежал проверять с вечера расставленные петли. По насту это сделать легко, но надо успеть до восхода солнца, пока не прокис снег. Стоит задержаться, проспать, будешь проваливаться по пояс.
Позднее утро. Солнце пересело на пятый сучок кедра. Прозрачное, безоблачное небо дышит здоровьем жизни. Говорливый ветер прилег отдохнуть на выступе скалы. Где-то на озере глубоко, глухо разговаривает полынья. Морозный воздух напитан смолой оживающих деревьев, набухшей вербой, плотным настом, ледяной скалой за домой, парным тесом на крыше дома, дыханием коня, пригоном для коровы. На лужайке, перед времянкой, вчерашнее солнце съело кусок слежавшегося снега. Первая проталина тут же окрасилась робкими ростками молодой травы. Дед Лука присел на корточки, отодвинул в сторону пышную, седую бороду, задвинул на затылок шапку, вскинул брови:
– Ишь ты! Едва оттаяла, а уже ползет!..
– Кто полезет? – отозвался из-под навеса сын Фома.
– Ну так, букашка. Вчерась тут снег был, к вечеру высох, а ныне уже букашку пригрело!
Фома Лукич подошел к отцу, присел рядом, улыбнулся:
– И точно, смотри-ка, ожила! Знать, к теплу…
– Тепло будет, – оглядываясь на озеро, заверил отец. – Вон со скалы шапка снега упала. Скоко лет замечаю: как шапка со скалы упадет, так вровень через неделю озеро провалится.
– Это так, – подтвердил сын. – Знать, надо коптилку готовить, рыба пойдет.
– До рыбы рано ишшо. Рыба тепло любит! Как трава на заберегах пойдет, так, знать, нерест начнется: икру надо в теплую воду метать!
Отец с сыном помолчали, выбирая слова, о чем говорить. Фома Лукич знает обо всем с рождения, однако не желает перебивать Луку Власовича: старость надо уважать!
– Гляко ты! – перевел разговор сын. – А паучок-то к тебе ползет!
– Ну! И точно! – выдохнул Лука Власович. – К чему бы то?!
– Дык, как к чему? Гость, однако, будет!
– Гость? Откель ему взяться-то сейчас?! Вроде не время: ни пешком, ни на лыжах! Никогда такого не было, чтобы к Пасхе люди были. Надо первых ходоков ждать к Троице, не раньше…
– Это так, – подтвердил сын, – в распутицу к нам не добраться.
На этом разговор был окончен. «Старый да малый» разошлись по двору. Фома к верстаку, кедровую колодку пчелкам подгонять. Дед Лука полез на сеновал, посмотреть, хватит ли сена корове да коню до первой травы. Потом вернулся, сел на чурке подле дома.
На цепи приподнялся зверовой кобель Ингур. Пес закрутил головой, несколько раз предупреждающе гавкнул на тайгу. Дед Лука приподнял ухо у шапки, стал всматриваться по сторонам. Где-то далеко, в займище, послышался шорох быстрых шагов. Вон между деревьев мелькнул силуэт человека. Из-за деревьев к дому подошел Маркел. Дед Лука убрал руку ото лба, равнодушно спросил:
– Что так мало?
Маркел проворно подошел к крыльцу дома, снял со спины пару глухарей, положил их на вид, отряхивая с одежды перо, басовито ответил:
– Не разыгрались еще… рано… – и в избу: – Соня! Выйди!
На его зов тотчас выскочила Софья, поправила платок на голове.
– Прибери, – указал Маркел на птиц, а сам присел рядом с дедом.
– Ну-ну, – тем временем продолжал Лука Власович, поучая внука. – Надо было на каменистой гриве петельки между полянок раскинуть. Там иной год хорошо петухи собираются!
– Был там сегодня, ставил. Росомаха двух штук съела…
– Росомаха? – переспросил дед Лука, будто слышал имя этого зверя первый раз. – Ишь ты! Пакась ненасытная, – и уже поучительно, глядя куда-то на гору: – Помню, однако, давно было! Так же силки ставил на глухаришек, а она за мной по следам ходила, всех, кто попадется, ела, перо не оставляла. Долго меня томила, пока я подвалку не сделал, да на нее же петельку спроворил – там она и попалась! Старая была, ни одного зуба…
Дед Лука говорил что-то еще, показывая пальцем в небо, как надо промышлять зверя, но его никто не слушал. Случай, о котором говорил старожил трехсотый раз, Фома и Маркел знали наизусть. Тофаларский способ ловить росомаху в петлю по наклоненному дереву известен по всей Сибири. Дядя и племянник смотрели друг на друга, спрашивая глазами: «Ты слышал?» Пока дед Лука продолжал напутственный речи, оба утвердились: «Точно! В займище кто-то есть!»
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
Повесть «Когда цветут эдельвейсы» — реальная история профессионального охотника и его избранницы, городской девушки Ольги. Тайга принимает ее далеко не с распростертыми объятиями. Ей приходится постигать премудрости таежной жизни, пройти школу выживания и даже вступить в схватку с медведем.
Сибирь конца XIX века. Жизнь здесь течет своим чередом. Малые народы Севера, коренное население тайги, переселенцы – их отношения складывались далеко не всегда благополучно. А «золотая лихорадка» внесла свою жестокую лепту в размеренную жизнь простых таежников.На одном из приисков коварный приказчик воспользовавшись случаем, завладел товаром хозяина и, не считаясь с честью и достоинством, подчинил себе семью тунгусов. Обманутые Загбой и его жена продолжали существование фактически на положении рабов долгие годы.
Золотая лихорадка на рубеже столетий, захлестнувшая Восточную Сибирь и затянувшая в свои смертельные сети сотни и тысячи людей — геологов, казаков, крестьян, лесовиков, — продолжает собирать кровавую жатву. Каждый новый сезон открывает свежие золотые прииски, куда устремляются охотники за удачей, зачастую — на свою погибель и очень редко — на счастье. Вот и в лето 1904 года, когда разнеслась несть об очередной находке россыпного золота — в Ольховском урочище у ключа Серебряный пояс, меж старателями возник спор: кто первый добудет заветный, проклятый металл? И, как всегда, люди, уходя в тайгу, забыли, кто здесь на самом деле хозяин…
Повесть «Слёзы Чёрной речки» рассказывает о далеких предвоенных временах прошлого столетия. 1940 год. В таежном поселке Чибижек все работы связаны с золотом. Но принесет ли это таежное золото счастье Андрею и его подруге Марии?..
Обыкновенная семья русских переселенцев Мельниковых, вышедших из помещичьей кабалы, осваивается на необъятных просторах подтаежной зоны Сибири. Закрепившись на новых угодьях, постепенно обустроившись, они доводят уровень своего благосостояния до совершенства тех времен. Мельниковы живут спокойной, уравновешенной жизнью. И неизвестно, сколько поколений этой семьи прожило бы так же, если бы не революция 1917 года. Эта новая напасть – постоянные грабежи, несправедливые обвинения, угрозы расправы – заставляет большую семью искать другое место жительства.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Иван Комлев вошел в сибирскую литературу сразу и прочно. Его повесть «Ковыль» – история подростка Сережки Узлова из глухой таежной деревушки, отправленного на лесозаготовки, в помощь фронту, и прошедшего такие испытания, что и взрослому не по силам, – в одночасье поставила автора в один ряд с такими известными писателями-сибиряками, как Альберт Гурулев, Александр Вампилов, Станислав Китайский. Повесть «У порога» – о самоотверженности простых крестьян, даже ценой собственной жизни спасающих посевное зерно от военной «продразверстки» ради будущего урожая, принесла Ивану Комлеву общероссийскую известность.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.