Тропа бабьих слез - [113]
Васька почувствовал, как внутри что-то лопнуло, оборвалось. Страшная боль наполнила полость живота. Колкая нить между жизнью и смертью наполнила тело.
Быстро закончив экзекуцию, они тут же бросили его, отступились по сторонам. Понимая, что произошло, Васька глухо застонал.
Они отошли на несколько шагов, неторопливо закуривая свои засаленные трубочки. Тот, кто исполнял роль палача, равнодушно вытирал еловой бородой кровавый шомпол. Один из них, возможно, старший, что-то быстро заговорил на своем языке, потом ткнул Ваське лыжей в бок: вставай!
Собравшись силами, Васька медленно поднялся, надел штаны. Тяжелое дыхание, слезы горечи и обиды душили его сознание. Он покорно и обреченно стоял перед своими убийцами и ничего не мог поделать. Они тоже не трогали его: дело сделано, ты свободен! Кто-то подал ему его лыжи: приказал надевать. Ломая свое состояние, Васька медленно завязал на ичигах юксы, попробовал, как сидят камуски. Постепенно боль отступила, заглохла. Васька мог шевелиться, и даже идти. Лишь острая резь, жжение дополняли неизбежность.
Сойоты молча смотрели на него. Старший что-то приказал молодым. Те подхватили мешок с соболями, проворно увязали в котомку, надели Ваське на плечи: бери, это твое! Еще один, кто владел шомполом, подал ружья – его и Гришкино: забирай! Он взял их, перекинул через спину, хотя знал, что зря. Теперь они ему больше не понадобятся.
Ожидая дальнейших приказаний, Васька обреченно смотрел на жестоких убийц. Старший что-то гыкнул на своем языке, махнул рукой: иди!.. Васька сделал шаг, второй, третий. Ожидая выстрела в спину, он повернулся. Сойоты так же молча раскуривали свои трубочки, хладнокровно провожая его на гибель. Их ружья висели на плечах, никто не хотел тратить на него пулю.
Дрогнув телом, не веря в происходящее, Васька пошел, ускоряя шаг: его отпустили… Быстрее! Как можно быстрее добраться до избы к своим! Может, можно еще что-то сделать… Его сердце билось с удвоенной силой. Душа торопила дорогу. Сознание работало на чувство ощущения: по ногам, в ичиги, сочилась горячая кровь.
12
На зимовье Гришка Мальцев прибежал во второй половине дня. Он смутно помнит, как преодолел перевал, катился в глубокое ущелье, пересек еще два водораздела и оказался на своей территории. Ударная мысль о смерти гналась за ним на задниках лыж. Иногда останавливаясь на несколько секунд, чтобы перевести дыхание, он напряженно слушал погоню и каждое мгновение ожидал выстрел в спину. Преодолев положенное расстояние за короткий промежуток времени, выбившись из сил, Гришка оказался у избы быстрее, чем по хребтам бежит олень. Не доезжая до зимовья, с испуганным лицом, выбиваясь из сил, он застонал осипшим голосом:
– Ваську убили…
Иван Добрынин сразу все понял, схватил свою щербатую одностволку, приготовился к обороне. Каждое мгновение он ждал появления преследователей с взведенным курком, но понимал, что этого недостаточно. Их могло быть много. Сойты – отличные охотники и безупречные стрелки. У каждого есть серьезное, нарезное оружие – отголоски Гражданской войны, – и шутить с ними они не станут. Любой тувинец из карабина попадает в пламя горящей свечи на расстоянии пятидесяти шагов. Если учесть, как они могут скрываться среди деревьев, стоило думать, что шансы на выживание были нулевыми.
Дождавшись, когда Гришка восстановит дыхание, контролируя подходы, Иван заставил его занять место рядом:
– Что стоишь?! Заряжай ружье, вставай вон за кедр!
– Нет ружья… – наконец-то справившись с чувствами, ответил Гришка.
– Как нет?!
– Не знаю… потерял… выпало.
– Как выпало?! Где выпало? По дороге?
– Не знаю… там, наверно, около лабаза.
– Вот это ферт! Ты что, от страха в штаны наложил? Не помнишь, как ружье потерял?
– Посмотрел бы я, что с тобой было.
– Как все было?!
– Не знаю… Васька на лабаз полез. Я караулил. Он начал мешки выкидывать. Ну, тут они подскочили. Я и не понял, откуда они взялись. Следов не было никаких. Как мураши – раз, и вот они!
– А ты?!
– А что я?.. Ну… я и побежал.
– Так ты что, сучий кот, ни разу не стрелил? Товарища бросил?!
– А что было делать? Посмотрел бы я на тебя, как ты…
– Ну ты и тварь! – И с нескрываемым злом: – Лучше бы тебя там убили!..
Оба замолчали. Гришка, чувствуя свою вину, нервно бегал в зимовья и обратно. Иван, переосмысливая далеко не завидную ситуацию, лихорадочно обдумывал дальнейшие действия: уходить надо! Как можно быстрее! Перестреляют, как рябчиков, или, сожгут в избушке, заживо… у тувинцев не заржавеет! У них – свои законы тайги.
– Что снуешь туда-сюда, как шадак[23]? Собирай манатки! Живо!
– Бежать?! – пребывая в рассеянном состоянии, растерялся Гришка. – А капканы? Капканы снять надо…
– Какие, на хрен, капканы, козлиная твоя борода?! Ты что, дурак? Сейчас сойоты подвалят!
Гришка понял, протрезвел, стал быстро собирать вещи. Уже через несколько минут они бежали прочь от зимовья, схватив в котомки самое необходимое. О Ваське никто не думал. Оба были уверены, что Васьки уже нет в живых.
Однако Иван Добрынин к своим пятидесяти годам был умнее тридцатилетнего свояка. Если Гришка спешил как можно скорее уйти из этих мест по прямой, Иван посчитал его решение глупостью.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
Повесть «Когда цветут эдельвейсы» — реальная история профессионального охотника и его избранницы, городской девушки Ольги. Тайга принимает ее далеко не с распростертыми объятиями. Ей приходится постигать премудрости таежной жизни, пройти школу выживания и даже вступить в схватку с медведем.
Сибирь конца XIX века. Жизнь здесь течет своим чередом. Малые народы Севера, коренное население тайги, переселенцы – их отношения складывались далеко не всегда благополучно. А «золотая лихорадка» внесла свою жестокую лепту в размеренную жизнь простых таежников.На одном из приисков коварный приказчик воспользовавшись случаем, завладел товаром хозяина и, не считаясь с честью и достоинством, подчинил себе семью тунгусов. Обманутые Загбой и его жена продолжали существование фактически на положении рабов долгие годы.
Золотая лихорадка на рубеже столетий, захлестнувшая Восточную Сибирь и затянувшая в свои смертельные сети сотни и тысячи людей — геологов, казаков, крестьян, лесовиков, — продолжает собирать кровавую жатву. Каждый новый сезон открывает свежие золотые прииски, куда устремляются охотники за удачей, зачастую — на свою погибель и очень редко — на счастье. Вот и в лето 1904 года, когда разнеслась несть об очередной находке россыпного золота — в Ольховском урочище у ключа Серебряный пояс, меж старателями возник спор: кто первый добудет заветный, проклятый металл? И, как всегда, люди, уходя в тайгу, забыли, кто здесь на самом деле хозяин…
Повесть «Слёзы Чёрной речки» рассказывает о далеких предвоенных временах прошлого столетия. 1940 год. В таежном поселке Чибижек все работы связаны с золотом. Но принесет ли это таежное золото счастье Андрею и его подруге Марии?..
Обыкновенная семья русских переселенцев Мельниковых, вышедших из помещичьей кабалы, осваивается на необъятных просторах подтаежной зоны Сибири. Закрепившись на новых угодьях, постепенно обустроившись, они доводят уровень своего благосостояния до совершенства тех времен. Мельниковы живут спокойной, уравновешенной жизнью. И неизвестно, сколько поколений этой семьи прожило бы так же, если бы не революция 1917 года. Эта новая напасть – постоянные грабежи, несправедливые обвинения, угрозы расправы – заставляет большую семью искать другое место жительства.
Салиас-де-Турнемир (граф Евгений Андреевич, родился в 1842 году) — романист, сын известной писательницы, писавшей под псевдонимом Евгения Тур. В 1862 году уехал за границу, где написал ряд рассказов и повестей; посетив Испанию, описал свое путешествие по ней. Вернувшись в Россию, он выступал в качестве защитника по уголовным делам в тульском окружном суде, потом состоял при тамбовском губернаторе чиновником по особым поручениям, помощником секретаря статистического комитета и редактором «Тамбовских Губернских Ведомостей».
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Историческая повесть о великом русском изобретателе Ползунове.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.
В 1954-1960 Георгий Мокеевич Марков написал продолжение истории семьи крестьян-сибиряков Строговых – роман «Соль земли» (кн. 1-2), где подробно проследил судьбу детей и внуков Матвея, уже изменивших свой социальный статус, ставших учеными, служащими, партийными работниками – не столько «сеятелями», сколько преобразователями послевоенной Сибири. Вполне в духе времени в романе появляется и образ молодого бунтаря с характером «шестидесятника» – аспиранта Алексея Краюхина. Роман был с успехом экранизирован и заслуженно снискал зрительские симпатии.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.