Тролль - [37]

Когда археологи откопают наши скелеты, скрючившиеся в истлевших креслах возле запылённых компьютерных мониторов, они поймут, что мы были самым никудышным поколением из всех. Воспроизводителями боли, носителями собственных невыплаканных слёз.

Я выкуриваю полсигареты и швыряю тлеющий окурок в сторону. По асфальту рассыпается сноп искр. Достаю из сумки баллончик с краской и, поболтав его несколько секунд, вывожу на стене:

Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ!

8

Игорь – мой непосредственный начальник. Тот ещё мудак, если честно. Но я ему этого, само собой, никогда не скажу.

По его разумению подчинённые должны пахать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и заполучать таких поставщиков, которые не только согласятся продавать свой товар за копейки, но ещё и задницу ему подотрут по первой же просьбе.

Во главе угла Игорь ставит свой доход и им одним дорожит. Людей Игорь оценивает по единственному критерию: прибыли, которую тот или иной человек ему приносит или потенциально может принести.

С точки зрения капитализма Игорь – идеальная социальная единица, пророк и мессия рыночных отношений, выносящий их далеко за пределы одной только профессиональной деятельности.

По идее я должен был согласовать предстоящую поставку с ним. Добиться его благословения на этот решительный шаг. Но я рискнул во время переговоров с молчановским однокашником и взял ответственность за принятие решения на себя. Теперь мне надо как-то уладить этот вопрос с Игорем.

Конечно, у меня есть аргументы. Только после бессонной ночи в голове такая каша, что выстроить мысли в логическую цепочку представляется трудноразрешимой задачей.

КАПИТАЛИЗМ НАЖИВАЕТСЯ НА СМЕРТИ!

Можно, например, выплюнуть в лицо Игорю это всё – Евангелие от Анонима, так сказать, усердно нанесённое мною на стены Торгового Центра минувшей ночью. Он, в общем-то, заслужил таких откровений. Игорь наживается на нашем труде и, в конечном счёте, на нашем здоровье; его прибыль – это почти всегда мой геморрой.

Но я не могу этого сделать, понятное дело. Моё место мне пока ещё дорого. Хотя я чувствую, что шантажист заронил во мне семена недовольства…

Чёртов ублюдок!.. Аноним крутит и вертит мною, как хочет, и это даёт свои результаты – где-то в глубине меня теперь шевелится сомнение в правильности того, что я делаю…

Неужели его цель – перекроить моё сознание? Верится с трудом…

Мотивы Анонима мне по-прежнему неизвестны, как неизвестно и всё остальное – кто он и откуда взялся. Стоит признать: я вообще ничего не знаю о нём. Как ни бьюсь об эту стену… Мне не добраться до моего врага…

Я пробовал… думал весь остаток ночи, когда вернулся домой с вылазки, но ничего мне так и не пришло в голову. Тут нужен крутой хакер, мне такое не по зубам…

– Что там у вас? – глаза Игоря тускло поблёскивают за линзами дорогих очков. Его дряблое лицо лоснится от искусственного загара. На нём пиджак и рубашка от известного бренда, наручные часы – несколько моих зарплат. Он – идеальный продукт капитализма, его густая зловонная отрыжка.

ИГОРЬ НАЖИВАЕТСЯ НА СМЕРТИ…

Ага, точно! Именно так!

ИГОРЬ НАЖИВАЕТСЯ НА БОЛИ…

Я показываю ему план поставки от моих новых поставщиков. Зарисовываю в точности такую же схему, какую выводил передо мной молчановский однокашник там, в Кроличьей норе. Игорь безразлично пялится на мои каракули. Кажется, они не произвели на него никакого впечатления.

– Это рискованная схема, – коротко резюмирует он. – Обычно мы не подписываемся на таких условиях.

Я знаю, что происходит обычно. Мне знакомы правила игры. Но сейчас не стандартный случай, во всяком случае, уж точно не самый заурядный. Двадцатипроцентная скидка в этом городе – такого днём с огнём не сыщешь. Это сработало на мне, это же должно сработать и на Игоре. Чувак любит деньги, и надо донести до него, что благодаря моим стараниям этих денег у него скоро будет гораздо больше.

…Анонима мне не достать. Самому, по крайней мере… Он умело прячется за тысячью масок, за миллионами лиц, щедро предоставляемых Сетью. Чтобы вычислить его, нужно уметь преодолевать заслоны, выставляемыми сетевыми фаерволами и пользовательскими антивирусами. Нужно уметь находить дыры в самой надежной защите и непрошенным вторгаться в чужие дома. Такое под силу только опытному взломщику или сотруднику спецслужб… Что зачастую одно и то же.

– Но такую скидку нам не даст никто… – я знаю, куда бить. Мой единственный козырь… надо использовать его по полной.

Конечно, Игорь понимает это не хуже моего. Я вижу, как он морщит свой лоснящийся загорелый лоб, в его глазах появляется огонёк заинтересованности. Однако в остальном вид у него по-прежнему такой, будто у него болит зуб.

Я уверен, что мне удастся убедить руководство. Я знаю, что у меня получится провернуть выгодную сделку и заслужить квартальную премию. Но вот Аноним – совсем другое дело. Что касается этого вопроса – тут я не уверен ни в чём.

Это он – охотник, а я – жертва. Он ведёт свою тщательно спланированную игру, и развернуть игровую доску так, чтобы партия начала складываться в мою пользу, мне пока не удаётся…

Там нечему болеть. Я имею в виду зубы Игоря. Его стоматолог усердно отрабатывает свои гонорары. Поэтому если Игоря что-то и беспокоит сейчас, то только объём предстоящей закупки. Для него это, конечно, риск.