Троица - [54]
Всю эту безделицу про девиц я написал скуки ради, и всуе труд мой. Надо этот лист порвать и выкинуть. Напишу день заново.
Июля 5-го дня
Сегодня достиг я царствующего града Москвы. Переплыл Москву реку подле Девичьего монастыря и поехал к Чертольским воротам. Возле пруда я задержался, потому что встретил двух девиц, Настёнку и Иринку. И захотел я узнать у них о здоровье Ксении царевны. Настёнка-то мне приглянулась: волосы у ней черные, глаза…
О горе мне!
Июля 5-го дня
В Москве.
Приехал я в Богоявленский монастырь, на Троицкое подворье. Рассказал келарю Аврамию о Клушинском деле и о том, как мы с поляками примирились, и как порешили взять Владислава на царство.
Списка с целовальной грамоты я с собою не брал, потому что опасался, не поймали бы меня царевы люди. Но я эту грамоту помню наизусть — ведь я ее своею рукою писал в Цареве Займище. Аврамий мне дал бумаги и велел по памяти все в точности исписать. Когда же я это совершил, он отдал мою грамоту своим дьякам и велел наделать списков побольше.
— Сейчас уж нам незачем таиться, — сказал Аврамий. — С тех пор, как дошли до нас вести о Клушине, царь уже никому не указ. Даже бояре от него отвратились. Ляпунов Рязанский всю Москву своими грамотками закидал. А послания гетмана вашего, Жолкевского, уже на площадях читают. Один только патриарх Гермоген до сих пор за Шуйского стоит.
— Так что же вы не свели еще Шуйского с царства? — спросил я его.
— Тому виной Калужский вор. Ты разве не слыхыл? Он, собака, взял Серпухов и идет к Москве. Войско у него, говорят, большое; горожане его боятся. Помнят, как тушинцы их чуть голодом не заморили. Боязно, Данило, в такое время без царя оказаться. Не приведи Господь, вдруг самозванец Москву захватит? Это тебе, брат, не Владислав. Много тогда прольется крови христианской.
Июля 7-го дня
Нынче собрался народ за Варварскими воротами на Кулишках, крику было много. Пошел и я послушать, о чем кричат. А это пришли новые гонцы от гетмана Жоллкевского с грамотой. В грамоте же такие слова:
«Боярам, дворянам, стрельцам, гостям, детям боярским, всем московским людям. Получили мы писание ваше, в коем вы нас известили, что рады принять на царство его милость наияснейшего королевича Владислава, но хотите, чтобы он непременно перешел из своей латинской веры в вашу греческую. Сообщаем вам, как и прежде неоднократно указывали, что крещение есть дело духовное, патриаршее, и нам с вами о том рядиться не пристало. Мы же сами против королевичева крещения отнюдь не возражаем. А вам надобно поторопиться и действовать с большим усердием, дабы к приезду королевича все было готовы. Ежели вы ожидаете от нас помощи против Калужского вора, который, как мы слышали, конечно вас одолевает, то поспешите исполнить обещанное: сведите с престола Василия Шуйского.»
Люди московские, послушав гонцов, стали кричать, что и вправду, не пристало теперь спорить о крещении; всему свой черед, а нынче нужно скорее поляков на вора напустить, пока он Москвы не взял.
А царевы люди, стрельцы, рядом стояли, усмехались и нисколько этим мятежным речам не препятствовали, словно и не слышали.
С Кулишек пошел я на Пожар в торговые ряды, накупил гостинцев и отправился на Девичье поле с Настенкой повидаться.
Вот сведем мы Шуйского, гетман прогонит вора, настанет тишь да благодать. Может, мне жениться? Оно, конечно, по возрасту мне еще не время. Но трудно хотение естества превозмогать. Укрепи меня, Господи!
Июля 11-го дня
Вор уже от Москвы в семи верстах, в селе Коломенском. Вот напасть! Шуйский-то все еще царствует, но против вора ничего сделать не может. Посылал он тому назад дней пять князя Ивана Воротынского с тем войском, какое в Москве еще осталось, вора остановить. И даже до того дошел царь в отчаянии своем, что призвал на помощь крымских татар, душегубцев и разбойников. Князь Воротынский на вора напасть не посмел, а напустил на него одних крымцев. Но и те, побившись немного, ушли обратно за Оку и вернулись в свои степи. Воротынский же воротился в Москву.
Москвичи всполошились: неужто снова им в осаду садиться? И кто теперь их от вора избавит? Скопина-то нет.
Торговые люди разбегаются, лавки стоят заперты. Обещал я Настенке орешков привезти, а не могу, негде купить.
Намедни приходил к келарю Аврамию Захар Ляпунов, брат рязанского воеводы Прокофия — здоровенный детина, точно медведь, усы восьмивершковые. Толковали они с Аврамием опять о том же — как бы царя Василия с царства ссадить. Приходили и другие важные заговорщики: князь Голицын да митрополит Филарет. Филарет нынче в большой чести: живет в Кремле, молебны служит у Пречистой соборной, с большими боярами беседует. Жена Филаретова, старица Марфа, тоже сейчас в Москве: также и сынок их Миша. Я с этим Мишей свел знакомство: он двумя годами меня младше; отрок добрый и смышленый, только дури в голове много. Играли мы с ним в догонялки, и я его поймал. А он от обиды осерчал и стал хвастаться и мне грозить:
— Погоди, — говорит, — Данилка! Вот буду я царем на Москве, ужо я тебе покажу! Меня, — говорит, — батюшка обещал на царство посадить.
— Дурак ты, Миша, — говорю я ему. — Бога моли, никто бы твоих речей не услышал. Вон Гришка Отрепьев тоже похвалялся, что будет царем, и за то его Господь покарал. Убили его, голым положили на Лобном месте, и вся Москва над ним потешалась.
Если бы дотошный егерь Топорков не заметил проблеска света далеко в горах, жизнь героев этой книги могла сложиться по-другому. Но завязались тугим узлом судьбы капитана Кондратьева, полевого командира Алазаева, журналиста Плошкина и многих других людей, участвующих в войне, которую стыдливо именуют «локальный конфликт»…
12 февраля 2009 года исполнилось 200 лет со дня рождения Дарвина, а 24 ноября было 150-летие со дня выхода его главного труда «Происхождение видов». В этом труде Дарвин по стратегическим причинам не стал обсуждать вопрос о происхождении человека. Он лишь намекнул, что его теория «прольет свет» на эту проблему. Знаменитую дарвиновскую фразу о «пролитии света» приводят как пример одного из самых «скромных» высказываний в истории науки (или самых больших «недооценок», understatements). При этом она является и одним из самых удачных научных предсказаний.
Новая книга Александра Маркова — это увлекательный рассказ о происхождении и устройстве человека, основанный на последних исследованиях в антропологии, генетике и эволюционной психологии. Двухтомник «Эволюция человека» отвечает на многие вопросы, давно интересующие человека разумного. Что значит — быть человеком? Когда и почему мы стали людьми? В чем мы превосходим наших соседей по планете, а в чем — уступаем им? И как нам лучше использовать главное свое отличие и достоинство — огромный, сложно устроенный мозг? Один из способов — вдумчиво прочесть эту книгу. Александр Марков — доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Палеонтологического института РАН.
12 февраля 2009 года исполнилось 200 лет со дня рождения Дарвина, а 24 ноября было 150-летие со дня выхода его главного труда «Происхождение видов». В этом труде Дарвин по стратегическим причинам не стал обсуждать вопрос о происхождении человека. Он лишь намекнул, что его теория «прольет свет» на эту проблему. Знаменитую дарвиновскую фразу о «пролитии света» приводят как пример одного из самых «скромных» высказываний в истории науки (или самых больших «недооценок», understatements). При этом она является и одним из самых удачных научных предсказаний.
Первая мировая война в самом разгаре, еще не понятно, на чью сторону склонится чаша весов, на которой лежит победа. Однако в Германии появляется новое оружие, которое может повлиять на весь дальнейший ход войны. Группа русских спецназовцев уходит в тыл врага, чтобы разрушить планы противника.Остросюжетное произведение рассчитано, как на поклонников альтернативной истории, так и на всех любителей фантастической литературы.
Дебют в фантастике Александра Маркова — «Апсу», фантастическая повесть по мотивам мифов разных народов в сборнике «Легенды грустный плен» (1991).
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.