Троглобионт - [7]
– Ты чё, мужик? – далее следовал примитивная матерная идиома, повторять которую неинтересно.
Егор не стал бить первым. Он нырнул под удар и свалил парня встречным апперкотом. Тот опять оказался на асфальте, теперь уже надолго. Заходя в темное пространство под аркой и, снимая с руки часы, Егор еще подумал, что немного перестарался, но тут рассмотрел в свете уличных фонарей, еще троих, очень похожих на первого. Они пытались достать мужчину, занявшего позицию в углу между решеткой и стенкой. Егор мысленно одобрил позицию защиты, но уже надо было помогать – мужчина явно слабел.
– Ей! Пацаны!… ку-ку… положение изменилось!
К чести нападавших нужно сказать, что ни один не убежал. Пришлось класть всех троих. Когда дело было кончено, Егор наклонился над поверженными противниками.
– Слабаки вы еще – тренироваться, тренироваться и еще раз…
– Спасибо вам.
Голос показался Егору знакомым, и он сразу обернулся.
– Бычок? Здорово!
Егор назвал «Бычком» солидного человека – Игоря Михайловича Мартьянова, исполнительного директора одной известной и очень уважаемой туристической фирмы. Дело в том, что сразу после школы Егор поступил в военное училище, а потом служил далеко от Москвы – то на Кавказе, то в Средней Азии; и весь этот пропущенный им период московской жизни как бы выпал из его сознания. Так бывает с людьми, он на этот миг как будто ушел назад лет на пятнадцать-двадцать, где вот это лицо прочно ассоциировалось с дворовой кличкой. Бычком Игоря Мартьянова прозвали лет в четырнадцать, с чего такая кличка прилипла к очень красивому мальчику из приличной семьи (дед его был ответственным работником ЦК, отец, естественно, тоже неплохо устроился) неизвестно, но, что самое странное, так же в детстве звали и его папашу, на которого Игорь был удивительно похож. Он старался не показывать виду, но все же обижался на друзей, и если уж они его видят быком, просил называть себя Бугаем, на худой конец Амбалом, но видно на это не тянул.
Сейчас он ни сколько не обиделся, даже наоборот, и обратился к старому приятелю тоже по дворовой кликухе:
– Здорово, Горыныч. Это ты? Откуда ты здесь взялся? Я уж думал мне того… копец! Откуда эти козлы взялись? не понял…
– Здравствуй, Игорь, – Егор обнял старого друга, повертел и принялся его тискать, – Драться научился, наконец-то… в армии, вроде бы не был… сидел, что ли?
– Подожди, шапка тут у меня где-то…
– У вас, что тут в Москве, все время так?
– Да нет, что ты… Это просто анекдот какой-то. Кому рассказать… Стой! А где Ольга? Бежим!
– Успокойся ты, с ней все нормально.
Егор не спеша, пошел за Игорем, прихватив по пути свои манатки. Спасенная Егором женщина сидела на ступеньках подъезда, уткнув лицо в ладони. Подбежавший к ней Игорь поднял её, прижал к себе.
– Вы же не знакомы? Это моя жена, Ольга… а это Егор, мой друг детства, и наш сосед сверху…
– Очень приятно, – Ольга было оторвала руку с платком от лица, но тут же вернула ее на место, вспомнив, что у нее, наверно, размытые глаза, – Спасибо вам…
– Ерунда, обращайтесь еще… всегда поможем.
– А где твоя шапка с шарфом? – это она уже Игорю.
– Шапку-то я так и не поднял, пойду…
– Подожди, пойдем вместе.
– А, я?
– Не бойся, второй снаряд в воронку не попадает.
– Мы быстро.
Не смотря на это заявление, поспешным передвижение друзей было не назвать. Возле второго подъезда, Егор вообще остановился, закуривая.
– Двор стал какой-то чужой.
– Что ты хочешь? Элита живет!
– Да, какая там элита… А раньше кто жил? Вот в этом подъезде три генерала, там… – Егор осекся, вспомнив, что его отец тоже был генералом, и снова почувствовал горечь недавней потери, – Ехал сейчас по городу… весь город чужой стал!
– Ничего, привыкнешь. А где этот… который здесь лежал?
– Там, наверно, – Егор показал на арку, – Пошли.
Когда друзья вернулись к арке, произошло первое, в какой-то степени, мистическое событие этой истории: шапка и шарф лежали аккуратно, на сухом месте, но никого из нападавших, только что не имевших признаков жизни, уже не было, как будто растаяли в воздухе.
– Испарились!
– Ну вот, а ты за них волновался.
Игорь нагнулся и собирался уже поднять свои вещи, но тут разглядел, что рядом с его вещами сидит большая белая птица. Не то чтобы от испуга, а скорей от неожиданности он отскочил в сторону.
– Ты видал это, Егор?
– Что там?
Птица наоборот, ничуть не испугавшись, вышла из темного угла на свет, прошлась немного, как бы разминая ноги, и внимательно поглядела на людей.
– Это что, чайка? – спросил Игорь, как сугубо городской человек совершенно не разбиравшийся в птицах.
Птица, как будто отвечая на этот крайне некомпетентный вопрос, издала громкий трубный звук, покрутила головой, после чего, грациозно расправила крылья и не спеша вылетела через калитку на освещенную фонарями улицу. Но улетела она опять не сразу, а сначала исполнила что-то вроде мертвой петли и, протрубив еще раз в нижней точке этой фигуры пилотажа, уже окончательно набрала высоту и скрылась из глаз.
– Это ворон, только почему-то белый.
– Точно, – подтвердил Игорь, – Белая ворона. Альбинос. Ты помнишь, чучело было в кабинете биологии? Но та была меньше.
«…я вернулся к писательству в какой-то степени даже против своей воли после того, как со мной произошло событие перевернувшее, в буквальном смысле, мои представления о жизни. Это было похоже на частичное разрушение личности, было болезненно и неприятно. Я тогда чуть было не дошел до самоубийства.Поздней осенью 2008 года я „увидел жизнь с другой стороны“. В этом выражении нет ни грамма преувеличения. Моё тогдашнее впечатление сродни тому, как если бы человек всю свою жизнь провел внутри дома, ни разу не выходя из него, и вдруг вышел на улицу и увидел свой дом снаружи.
Любая человеческая жизнь построена по законам классической трагедии, в ней всегда можно увидеть некоторую экспозицию – это условия жизни, родители и ближайшее окружение. Имеется много сюжетных линий: карьерная, любовная, духовная, наконец. Причем этих линий много. Однолюбы попадаются редко.А конец всегда трагичен. Конец у всех один, как говорят. А я в этом сомневаюсь. Пойдемте со мной, мой читатель, и я вам покажу, что степень трагичности конца зависит от развязки, которую мы сами себе устраиваем…
Меня зовут Рада. Я всегда рада помочь, потому что я фиксер и решаю чужие проблемы. В школе фиксер – это почти священник или психоаналитик. Мэдисон Грэм нужно, чтобы я отправляла ей SMS от несуществующего канадского ухажера? Ребекка Льюис хочет, чтобы в школе прижилось ее новое имя – Бекки? Будет сделано. У меня всегда много работы по пятницам и понедельникам, когда людям нужна помощь. Но в остальные дни я обычно обедаю в полном одиночестве. Все боятся, что я раскрою их тайны. Меня уважают, но совершенно не любят. А самое ужасное, что я не могу решить собственные проблемы.
Повесть посвящена острой и актуальной теме подростковых самоубийств, волной прокатившихся по современной России. Существует ли «Синий кит» на самом деле и кого он заберет в следующий раз?.. Может быть, вашего соседа?..
Переживший семейную трагедию мальчик становится подростком, нервным, недоверчивым, замкнутым. Родители давно превратились в холодных металлических рыбок, сестра устало смотрит с фотографии. Друг Ярослав ходит по проволоке, подражая знаменитому канатоходцу Карлу Валленде. Подружка Лилия навсегда покидает родной дом покачивающейся походкой Мэрилин Монро. Случайная знакомая Сто пятая решает стать закройщицей и вообще не в его вкусе, отчего же качается мир, когда она выбирает другого?
Это книга об удивительном путешествии нашего современника, оказавшегося в 2057 году. Россия будущего является зерновой сверхдержавой, противостоящей всему миру. В этом будущем герою повести предстоит железнодорожное путешествие по России в Москву. К несчастью, по меркам 2057 года гость из прошлого выглядит крайне подозрительно, и могущественные спецслужбы, оберегающие Россию от внутренних врагов, уже следуют по его пятам.
"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.
Героиня романа Инна — умная, сильная, гордая и очень самостоятельная. Она, не задумываясь, бросила разбогатевшего мужа, когда он стал ей указывать, как жить, и укатила в Америку, где устроилась в библиотеку, возглавив отдел литературы на русском языке. А еще Инна занимается каратэ. Вот только на уборку дома времени нет, на личном фронте пока не везет, здание библиотеки того и гляди обрушится на головы читателей, а вдобавок Инна стала свидетельницей смерти человека, в результате случайно завладев секретной информацией, которую покойный пытался кому-то передать и которая интересует очень и очень многих… «Книга является яркой и самобытной попыткой иронического осмысления американской действительности, воспринятой глазами россиянки.