Трофей - [14]
Она останавливается на круговой дорожке и поднимает голову, пока ее взгляд не встречается с моим, тогда Кайли улыбается и машет. Чувствуя себя пойманной за разглядыванием ее, я машу одними пальцами в ответ. Почему, черт возьми, она так дружелюбна, когда даже не знает меня? Через мгновение она перестает махать рукой и исчезает под навесом крыльца. После чего звенит звонок.
Твою ж мать! Мне следовало остановить ее ради бабули!
Вдруг ощутив тошноту при мысли, что ба откроет дверь и встретится лицом к лицу с помощницей Лукаса, я мчусь вниз по ступеням. Но уже слишком поздно. Мои ноги опускаются на последнюю ступень как раз в тот момент, как я слышу комплименты Кайли красивому дому бабули. Бабуля не смотрит на Кайли осуждающе и не просит ее удалиться, так что это застает меня врасплох. Но через мгновение я понимаю, что Кайли не было в суде вчера. Так что бабуля, вероятно, и не была знакома с ней до сегодня, а сейчас она ей попросту очарована. Бабуля заливается румянцем, услышав похвалу Кайли.
Помощница Лукаса ведет себя так мило, что это начинает меня бесить.
- Гм, ба, это – Кайли, она... - я не могу представить ее, как помощницу Лукаса и бросаю Кайли умоляющий взгляд.
- Подруга со старшей школы, - добавляет она, так просто и легко. Когда бабуля отворачивается на пару секунд, Кайли подмигивает мне своими карими глазами. Сегодня они подведены синим карандашом с оттенком металлика. - Я приехала в город на пару дней и списалась с Сиенной, надеясь повидаться.
Брови бабушки сходятся на переносице, и я знаю, что сейчас она пытается вспомнить, виделась ли она раньше с Кайли. Для меня очевидны эмоции, пробегающие в выражении лица бабули, пока она вспоминает вечер выпускного и фортепианные конкурсы. Но не вспомнив ничего связанного с Кайли, ба пожимает плечами и качает головой так, что ее седые волосы растрепываются и обрамляют лицо.
- Это так здорово, что вы заскочили встретиться с Сиенной, - говорит бабуля Кайли. А затем она переводит взгляд своих голубых глаз на меня, я все еще стою на последней ступени, а в глазах бабули читается некий вопрос. – Хочешь, я приготовлю что-то или...
У меня в горле образовывается ком. Я знаю, что не должна сейчас думать о Боулинг Грин, Кентукки и о квитанции, которую сложила сотню раз пополам, пока не образовался малюсенький сверток. Сейчас этот клочок бумаги лежит под журналами в моей прикроватной тумбочке. Я не должна была его сохранять. Мне следовало оставить его там же, где я его и подобрала.
Потому что сейчас я чувствую себя, словно шпион, и все, о чем могу думать, когда бабуля упоминает о приготовлении еды, так это о том, была ли она сегодня днем у моей мамы. Это будет мучить меня, пока мне не представится возможность поговорит с ба на эту тему.
Даже не так, мне придется надавить на нее, если я вообще начну этот разговор, потому что моя бабушка всегда закрывается, когда речь заходит о маме.
Моя мать, как правило, вызывает у всех такую, ответную реакцию.
- Ты была занята весь день, так что тебе будет полезно немного отдохнуть, - говорю я, сквозь ком в горле. - Плюс, Кайли получила на работе возмутительно неограниченный счет для представительских расходов, так что она меня угощает, предлагая наверстать упрощенное за годы разлуки. Верно, Кай?
Она прикусывает губу, чтобы сдержать смех от моего акцентирования на слове "неограниченный", или чтобы не сказать мне заткнуться, или чтоб не возразить против прозвища "Кай". Через секунду Кайли показывает большой палец и отвечает:
- Ага, она права. Босс позволяет мне шиковать, и я пользуюсь этими преимуществами. А вообще-то нам уже пора, я очень голодна, а столик зарезервирован на определенное время.
После этого Кайли пожимает бабушкину руку, так и не снимая перчатку, при этом довольно искренне улыбается. И я еще раз удивляюсь, почему она так мила со старухой, которую ее босс собирается выселить ко всем чертям.
- Была очень рада познакомиться с вами, мисс Превин, и спасибо, что позволяете мне украсть у вас на некоторое время Сиенну. Обещаю за ней присматривать.
Уверена, точно тоже самое сказал мой бывший парень, забирая меня из дома на вечеринку; той ночью он уговорил меня подарить ему свою девственность.
Я одергиваю свое короткое коричневое платье шоколадного цвета.
Бабуля морщит нос и скрещивает на груди руки, словно задумываясь о чем-то. Наконец-то, она говорит:
- Повеселитесь, девушки. И не пейте за рулем!
Я не понимаю, над чем она так задумалась, пока не сажусь в Escalade и не пристегиваюсь ремнем безопасности, здесь пахнет сигаретами и освежителем воздуха с запахом сосны, и только теперь я осознаю причину бабушкиной тревожности.
У нас с ба разные фамилии, ее - Превин, моя - Дженсен, это фамилия моего отца и матери по мужу. Ни разу бабушка не упоминала перед Кайли свою фамилию.
†
Во вторник вечером в дорогостоящем ресторане на Второй Авеню крайне мало народа, нас с Кайли размещают в тускло освещенной подковообразной кабинке. Она снимает свое пальто, оказываясь в огромном свитере с изображением совы, на носу которой красуются очки, и эластичных брюках. У меня нет ярко окрашенных волос или принтов на одежде, как у Кайли, я имею в виду, что подумывала покрасить свои волосы и скрыть этот безумно ядовитый рыжий цвет, но так и не решилась, а вот Кайли идет ее образ.
