Трое вне игры - [22]

Я ничего не могу сообщить о судьбе двух других подарков, чье вручение было ускорено моим появлением в доме. Минули месяцы; и только на прошлой неделе суд присяжных признал Хака виновным в преднамеренном убийстве. Но мне кажется, что миссис О’Ши и мисс Рифф все еще хранят свои часики.

Без улик

Глава 1

Началось все благодаря стечению обстоятельств, но что так не начинается? Упомяну хотя бы то, что если бы тем утром мне не надо было депонировать в банке парочку чеков, то я бы вообще вряд ли оказался поблизости.

Но я оказался, а потому повернул с Лексингтон-авеню на Тридцать седьмую улицу, радуясь яркому солнышку и свежему морозному воздуху, и протопал шагов сорок до нужного дома. Это было пятиэтажное здание из желтого кирпича, чистое и аккуратное, с зелеными растениями в кадках по бокам от входа. Я вошел внутрь. В холле чуть больше моей комнаты на полу лежал ковер с орнаментом, имелся камин, но без огня, еще растения в кадках и швейцар в униформе, смеривший меня подозрительным взглядом.

Только я раскрыл рот, чтобы опередить его вопросы, как стеклись эти обстоятельства. С улицы зашел крупный мужчина в темно-синем пальто и шляпе хомбург и пронесся мимо меня к лифту, двери которого в этот момент отворились, и из него появилась девушка. Четыре человека в таком маленьком холле уже образовывали толпу, и нам пришлось произвести некоторые маневры. Тем временем я обратился к швейцару:

– Моя фамилия Гудвин, я к Лео Хеллеру.

Он уставился на меня, но уже по-другому, и выпалил:

– Уж не тот ли вы Арчи Гудвин, который работает у Ниро Вулфа?

Направлявшаяся к дверям девушка остановилась в шаге от них и развернулась, а здоровяк в лифте заблокировал дверь и высунул голову.

– Я видел ваш снимок в газете, – не унимался швейцар, – и… э-э-э… хотел бы получить автограф Ниро Вулфа.

Было бы гораздо уместнее, если бы он хотел мой, но я не жадина, ладно. Мужчина в лифте, работающем без лифтера, отпустил двери, девушка же продолжала глазеть на нас. Мне было бы даже неловко ее разочаровывать, отрицая, что это действительно я, как, несомненно, пришлось бы поступить, окажись я там по заданию, требовавшему соблюдения секретности.

Пожалуй, продержу ее с минуту, пока буду объяснять, что, вообще-то, привело меня сюда вовсе не задание. Главным образом я удовлетворял собственное любопытство. Вчера в пять часов дня в кабинете Ниро Вулфа раздался телефонный звонок. После разговора я отправился на кухню, где Фриц снимал мясо со свиной головы для блюда, которое он называет fromage de cochon[1], выпить стакан воды и поведать Фрицу, что направляюсь наверх поцапаться.

– Он там так счастлив! – запротестовал Фриц, но в его глазах засветились искорки.

Ему чертовски хорошо известно, что, если я прекращу с Ниро Вулфом цапаться, однажды в банке не останется денег на зарплату, включая и зарплату его, Фрица.

Миновав спальные этажи, я поднялся на крышу, где десять тысяч квадратных футов стекла в алюминиевых рамах создают дом для десяти тысяч орхидей. От буйства красок на стеллажах в трех помещениях дух у меня более не захватывает, но зрелище это по-прежнему потрясающее, а потому, двигаясь в тот день между цветами, я старался смотреть строго вперед, чтобы сохранять воинственный настрой. И все же он угас. В умеренном помещении Вулф злобно взирал на росток одонтоглоссума, который держал в руке, сущая гора холодной ярости, а рядом с ним, плотно сжав губы, стоял Теодор Хорстман, нянька орхидей.

Заслышав мое приближение, Вулф перевел испепеляющий взор на меня и взбешенно рявкнул:

– Трипсы![2]

Настроение у меня мгновенно изменилось. Есть время цапаться, и есть время не цапаться. Но я упрямо продолжал идти.

– Что надо? – проскрежетал он.

– Я понимаю, – начал я учтиво, но твердо, – что время сейчас не совсем подходящее, но я обещал мистеру Хеллеру поговорить с вами. Он звонил…

– Поговоришь позже! Если вообще поговоришь!

– Я должен ему перезвонить. Это тот самый Лео Хеллер, кудесник вероятности. Он говорит, что в ходе вычислений заподозрил, будто один его клиент, возможно, совершил тяжкое преступление, но это всего лишь подозрение, и он не хочет обращаться в полицию, пока не будет проведено расследование, и таковое он хочет поручить нам. Я поинтересовался подробностями, но он не стал говорить по телефону. Вот я и подумал, что могу хоть сейчас сгонять к нему – это всего лишь на Восточной Тридцать седьмой улице – и выяснить, похоже ли это на работу. Он не…

– Нет!

– Мои барабанные перепонки не застрахованы. Что – нет?

– Убирайся! – Вулф потряс передо мной зараженным трипсами ростком. – Я не хочу этим заниматься! Этот человек не может нанять меня ни для какой мыслимой работы ни на каких вообразимых условиях! Убирайся!

Расторопно, но с достоинством я развернулся и двинулся прочь. Если бы он запустил в меня ростком, я бы, конечно, увернулся, и тогда довольно увесистый горшок полетел бы дальше и угодил прямиком в группу калант в полном цвету, и одному лишь Богу известно, что бы тогда Вулф натворил.

По пути вниз с моего лица не сходила ухмылка. Даже без трипсов реакция Вулфа на мое сообщение оказалась бы почти такой же, почему я и приготовился цапаться. Трипсы лишь придали ей остроты. Имя Лео Хеллера было у всех на слуху, и в журналах, и в воскресных выпусках газет о нем публиковались статьи. Зарабатывая на хлеб преподаванием математики в должности профессора Андерхиллского колледжа, он забавы ради начал посредством крайне мудреных математических формул прикладывать законы теории вероятности к различным текущим событиям, начиная с бейсбола и скачек и заканчивая урожаями и выборами. Заглянув в свои записи через пару лет, он с изумлением и удовольствием констатировал, что полученные им результаты оказались верными на 86,3 процента, и поспешил написать об этом статью в журнал. Естественно, к нему посыпались запросы от всевозможных людей на всевозможные вычисления, и из любезности Лео Хеллер ответил некоторым совершенно бесплатно. Однако после того, как он потрудился объяснить женщине из Йонкерса, где искать потерянные ею тридцать одну тысячу долларов наличными, и она последовала его указаниям, нашла их и настояла на выплате ему двух тысяч в качестве вознаграждения, Хеллер оставил профессуру и переместился на новоявленную стезю приложения законов теории вероятности к человеческим проблемам.