Трое в подводной лодке, не считая собаки - [11]
— Зато жгли в избах и скитах, — возразил Костя.
— Да это единичные случаи!
— Тебе и одного раза хватит. Кстати, помимо богохульства. Никогда, я повторяю, никогда, и ни при каких обстоятельствах, если мы проколемся и нас раскусят, а нас обязательно раскусят, не говорите про истукана. Это прямое обвинение в колдовстве и волхвовании, это — совсем другая статья, — добавил к сказанному Слава, — и немедля начинаем учить необходимый минимум.
— Так что про легализацию-то? — снова спросил Костя.
— Да хрен его знает. Походу, надо подкупить какого-нибудь приказного дьяка в городе и забрать документы покойника. Или ещё лучше, идея из «Дня шакала», идти на погост и выискивать могилки померших крещёных младенцев, а там уже дело техники.
— Короче, в Сибирь надо драпать. А ещё лучше — в Америку! — неожиданно заявил Саша.
— И зарасти там диким волосом и покрыться плесенью? Ну уж нет. Деньги надо делать здесь, в центре России. В кондовой, так сказать, глубинке. Да и женщины ихние мене вовсе не по ндраву! Не возбуждают оне мене! — ответил Костя.
— Ты что, уже того? Попробовал?
— Нет, я так, чисто умозрительно. Я ж говорю, не стоит у меня на них.
— Ну а что тогда не Урал? Там вроде уже цивилизация?
— Тебя там, мил друг, прикуют к тачке и будешь ты во глубине сибирских руд кайлом махать. За пайку. Нет, нет, и ещё раз нет! Тем более, — Костя многозначительно понизил голос, — здесь точка перехода. Когда-нибудь она должна будет открыться. По крайней мере, я всегда буду на это надеяться.
— Ну есть, короче, несколько вариантов: идти в Академию наук, впроголодь совершать открытия во славу русской науки, можно как-нибудь подсуетиться и какую-нибудь мануфактурку открыть, например стеклянную или фарфоровую — в Европе фарфор уже открыт, в России — нет, и не скоро откроют. Можно…
— Ты скажи, что сейчас с преступностью? Шалят ли на больших дорогах тати-душегубцы и охотники до чужого добра?
— Буквально не скажу, но все историки говорят одно. Что бандитов развелось столько, что даже Меншиков по своей губернии боялся ездить. В смысле, в окрестностях Санкт-Петербурга.
— Хорошо, — ответил Костя и промычал: «выхожу один я на дорогу, передо мной кремнистый путь блестит», — а ты поройся в бумагах, может найдёшь кого, кто при Петре Первом уехал за границу и там помер… А мы типа вернёмся…
— Это в ноуте. А его надо распаковать. И, кстати, как-то питать. Чёрт. В экономичном режиме на пять часов хватит, — сказал Слава.
— Давайте типографию откроем! Газету начнём выпускать, — у Саши прорезалась новая идея.
— На дыбу тебя отправят, немедля, — ответил Ярослав.
— За что?
— За то, что замышлял!
— Что замышлял?
— Вот на дыбе ты и расскажешь, что замышлял и против кого. Если до этого не заручишься личным, его величества, соизволением, печатать что-либо вообще, не говоря уже о газетах.
Ещё одна чудесная идея завяла, так и не принеся России плодов Просвещения.
— Ребята, ну хотя бы надо как-то со своими умениями определиться. Ну, теми, которые помимо охоты и рыбалки. Надо всё, всё, что есть в головах, выкладывать, иначе ведь так и сгинем. Самые бредовые. Любые идеи и навыки.
— Хорошо. Я вот могу полицаем работать, — сообщил Костя. — Или подследственным.
Он обернулся, и в течение секунды из цветущего, жизнерадостного мужчины превратился в подобострастную, трясущуюся тварь. Гнусавым, вызывающим тошноту голосом, заглядывая Ярославу в глаза, чудесным образом снизу вверх, хотя и был выше его на полголовы, произнёс:
— Товарищ сержант, ну может не надо? А? Товарищ сержант, вот возьмите детишкам на молочишко.
Преображение было настолько правдоподобным, что даже пацифисту Ярославу захотелось вытереть об Константина ноги.
— Я, может быть, только с вами и отдыхаю. Везде враги, все хотят бедного сироту обидеть.
Со злости, видимо, закрутил гвоздь-сотку спиралью вокруг пальца, а потом тут же и распрямил. Лениво развернулся лицом к Ярославу, посмотрел на него холодным, немигающим взглядом. Так же лениво козырнул и изобразил, похлопывая палкой по левой ладони:
— Старший сержант Опупэнко. Ну что тут у вас? Документики предъявляем! Куда следуете? Почему нарушаем? А вас, гражданин, не спрашивают. Не спрашивают, я сказал! Или пройти в отделение желаете на трое суток? До выяснения? Нарушаем, значицца. Права придётся изъять. До выяснения, значицца. Чтобы впредь, так сказать.
Ярослав, с детства неспособный противостоять полицейскому произволу, немедленно захотел дать на лапу этому чудовищу триста, нет, пятьсот рублей. Настолько манера поведения, интонации и общая аура высшего существа, снизошедшего до разговора со смертным, соответствовала облику сержанта с поста ДПС N 134, который Славу видел, кажется, за километр, и всегда, не промахиваясь, выдёргивал из общего потока.
— Ну ты артист ваще… Ты что, в Гнесинке учился, а, Станиславский? — поёживаясь, спросил он у Кости.
— Нет, я в других академиях учился, а так вообще жисть заставляет. Надо будет, ещё и не тому научишься.
— Костя, ты где служил-то? — спросил Саша, также впечатлённый удивительными превращениями Кости.
— В подводных войсках Украины, гы-гы., в степях под Херсоном. Как матрос Железняк. Теперь ты давай, колись.
Думаешь, что благодаря своим незаурядным умственным способностям все предусмотрел… Но оказывается, что тебя уже ждали и лишь тебе готовы передать дар, который очень пригодится в неведомом жестоком мире, где ты либо раб, либо господин и где тебе подчиняются волчьи стаи, а воронье следует за тобой, собирая кровавую жатву… А теперь разбирайся, что тут за страна, в которую ты так глупо провалился, что здесь за нравы и чем снискать хлеб насущный. Откуда в средневековом Харкадаре на рынках взялись вискозные ткани, у ремесленников в ходу синтетические красители и где высокородные покупают тяжёлые наркотики.
Мятеж старых родов против существующей власти только прикрывается заботой о народном счастье и мифом о мировой справедливости, а на самом деле всё просто. Реванш за давно проигранную войну, при помощи самых грязных методов: водки, наркотиков, огнестрельного оружия. В этой ситуации наш главный герой уже не может оставаться в стороне. Он берёт своих лучших бойцов и зачищает от мятежников целую провинцию. Во время путешествия по областям наш герой приходит в выводу, что кроме него в Харкадаре есть ещё один соотечественник.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Третья часть приключений Вольдемара Абызовича, ныне Большого Вождя и проч. которую я хотел назвать «Дикие собаки гринго», но постеснялся. Там про гринго так, вскользь. Книжка закончена.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Николай, обычный подросток из необычной семьи. Из-за странного стечения обстоятельств попадает в другой мир, где попытается найти свое место и обрести простое человеческое счастье. Но подойдет ли оно ему? Примечания автора: Автор новичок и это его первое произведение. В произведении намеренно используется скудное описание, чтобы читатель сам представлял мелкие детали, погружаясь глубже в повествование.
Меня зовут… нет, не так. У меня много имен — в каждом народе и на каждом Небе меня называют по-разному. Вспомнить все свои имена невозможно, зато одно имя является для меня родным. Азраиль. Меня зовут Азраиль… и я когда-то был Богом. Точнее, человеком, что по силе своей достиг уровня семи Богов. Но я был наивен, когда верил в святость Богов. Наивен и глуп, и потому поплатился. Детьми, силой и всем, что ценил. Но теперь я другой. И пришло время создать своё Небо.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…