Трое в одном - [34]

Впрочем, Витька по простоте душевной не заметил его исчезновения. На следующее утро он как ни в чём ни бывало обильно намазался зубной пастой, тюбик которой, к несчастью, очень походил на тюбик «Чистотела».

А так как Витька Булкин предусмотрительно прибегал к средству выведения веснушек только в самую последнюю минуту перед уходом из дома, его роковая ошибка была обнаружена лишь при встрече с приятелем по дороге в школу.

С этого дня Витька получил другое прозвище — «Булка с пастой». Но Витька по складу своего характера был философом, он понимал, что всё течёт, всё изменяется, что последнее прозвище тоже будет недолговечным, и поэтому не унывал.

Сейчас, глянув в зеркало и убедившись, что всё в порядке, Витька закрыл дверь, спрятал ключ и сел на велосипед.

Дорога в город шла под уклон. И, конечно, Витька педалями не работал. Положив ноги на раму, он лихо мчался так, что ветер свистел в ушах.

Он уже проехал более половины пути, как вдруг увидел шагавшего впереди человека. Человек обернулся и поднял руку. Витька искусно затормозил у самых его ног.

— Эта дорога в город идёт? — спросил человек.

Витька про себя удивился такому глупому вопросу, но всё-таки вежливо ответил:

— В город.

— И ты в город?

— И я в город.

— Может, довезёшь?

Витька удивился ещё больше. Ну, если бы это сказал такой же пацан, как и он, ещё куда ни шло. Но где это видано, чтобы взрослый человек обращался к мальчишке с такой просьбой?

— А вы почему в автобус не сели? — спросил Витька.

— А что такое «автобус»?

Витька фыркнул: весёлый дядька попался! Только, правда, почему он пешком шагает? Может, денег на автобус не хватило?

— Ну так что, довезёшь на своей штуке?

— На велосипеде?

— Да, на вело… велосипеде.

— Больно неудобно вас на раму сажать. Тогда уж давайте я на раму, а вы — на седло.

И Витька великодушно подвёл велосипед к своему попутчику. Тот растерянно замахал руками.

— Нет, нет! Сия машина мне совершенно незнакома. Я не умею ездить на ней.

Витька искренне изумился:

— А что тут уметь? Садитесь да крутите педали.

Он усмехнулся и снисходительно добавил:

— Но если в самом деле не умеете, я вас научу. Хотите, дяденька?

— Конечно.

— Сначала попробуйте катить велосипед рядом с собой. Вот так.

Витька показал как и передал руль попутчику. Тот нерешительно взял руль и, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что велосипед послушно покатился рядом с ним.

— Хорошо! — одобрил Витька и, решив деликатно перевести разговор на другую тему, спросил. — А вы где работаете?

— Я не работаю, — строго сказал незнакомец. — Я служу.

— В армии?

— Да-с.

— О-о, — почтительно протянул Витька и полюбопытствовал: — Вы, наверное, танкист?

— Нет, — ответил тот. — Я офицер. А что такое «танкист»?

Витька с удивлением покосился на незнакомца. Уж не обиделся ли он, что Витька назвал его танкистом? Может, он лётчик? Может, он гордится этим, а его считают танкистом?

И Витька нерешительно сказал:

— Может, вы лётчик?

— Лётчик? Не понимаю.

И этого ему мало? Витька совсем растерялся.

— А может, вы в ракетных войсках служите?

Незнакомец расхохотался;

— Чудный ты, отрок! Специальных войск, которые бы пускали ракеты для фейерверков, теперь нет. Это при его величестве государе императоре Петре Первом были потешные войска, которые в юности императора военными игрищами занимались и на потеху всем ракеты пускали. А потом, когда государь вырос, из этих потешных отрядов были сформированы первые русские гвардейские полки — Преображенский и Семёновский. Да-с, отрок! И ныне ракетами никто серьёзно не занимается. Разве что на парадах, да на праздниках царских…

— Я вас не понимаю, — растерянно пробормотал Витька. — Ей-богу, не понимаю.

— А ты не божись зря, отрок! — наставительно сказал незнакомец. — Имя божие по пустякам трепать не положено.

— Разве вы… вы верующий? — с изумлением спросил Витька.

— А разве ты не православный? — в свою очередь удивился незнакомец. — Ты что же, отрок, в господа-бога не веришь?

— Конечно, нет! — запальчиво ответил Витька. — Чего в него верить, когда его нет. Ведь я — пионер. Плевать мне на бога.

Незнакомец побагровел.

— Не богохульствуй, щенок! — крикнул он. — Как ты смеешь говорить такое подпоручику двадцать второго полка его императорского величества? Что? Молчать, богохульник!

На глазах у Витьки выступили слёзы.

— Чего вы ругаетесь? — с обидой спросил он. — И вообще… Отдавайте мой велосипед, я не хочу идти вместе с вами.

Он протянул было руку к рулю, но разгневанный незнакомец оттолкнул её, с неожиданной ловкостью вскочил на велосипед и закрутил педалями.

— Дяденька-а-а-а! — отчаянно закричал Витька и бросился вслед за ним.

Но незнакомец удалялся всё быстрее и быстрее.

Витька Булкин бежал, пока не выбился из сил. Тогда, размазывая по лицу слёзы, он опустился на обочину дороги, уронил голову на руки и с горькой обидой прошептал:

— А ещё врал, что не умеет ездить…

Откуда было ему знать, что Кошкин, — а это был именно он — вовсе не врал. Бывший подпоручик сам удивился, когда в запальчивости вскочил на велосипед и нажал на педали. Он и не подозревал, что Борис Стропилин был первоклассным велосипедистом…

Витька ещё всхлипывал, когда возле него остановилась машина, и кто-то насмешливо спросил: