Трое в одном - [33]

— Что ж, ты заслужила этого! И я застрелю тебя вместе с тем, кого ты так нежно любила.

Вот оно что! Ревнивый муж! А вдруг он сейчас откроет спальню?

Кошкин посмотрел на окно. Потом на цыпочках подошёл к двери и осторожно задвинул лёгкий шпингалет.

Впрочем, он тут же опомнился. Ему стало стыдно. Ведь там могут убить даму. И он, подпоручик Кошкин, потомственный дворянин обязан сделать всё, чтобы спасти её.

Кошкин вернулся к кровати, взял стоящую рядом тяжёлую, грубо сколоченную табуретку, поднял её над головой и снова решительно шагнул к двери.

Надо действовать! Сейчас он ворвётся в комнату, швырнёт табуретку в голову убийцы, обезоружит его и спасёт эту несчастную…

Выстрел прозвучал прежде, чем Кошкин успел открыть шпингалет. Тогда бывший подпоручик одним ударом ноги вышиб лёгкую досчатую дверь и пулей влетел в столовую.

В комнате никого не было.

Но Кошкин явственно слышал стон, который, казалось, ещё звучал в этой комнате. И словно заключительный аккорд только что разыгравшейся здесь трагедии, в комнате снова послышался короткий торжествующий смех мужчины.

Кошкин вздрогнул и быстро обернулся к буфету. Смех слышался именно с этой стороны. Неужели убийца спрятался в нижней, закрытой части буфета?

В ту же секунду Кошкин с силой пустил туда массивную табуретку. Фанерная дверка вломилась внутрь. Сверху посыпалась посуда.

Кошкин стоял посредине осколков посуды и дико озирался. Ему казалось, что он сходит с ума.

И тут он услышал спокойный голос, который доносился из какого-то красивого деревянного ящика, стоявшего на тумбочке возле буфета.

— Литературная передача окончена, — сказал голос. — Вы слушали радиопостановку по рассказу американского писателя Томаса Гардена…

Кулак Кошкина с силой опустился на полированную крышку ящика. Голос пискнул и оборвался.

Что там, в ящике?! Кошкин рванул на себя крышку, но она не поддавалась. Тогда Кошкин бросился во двор, схватил лежавший возле печи топор, вернулся в комнату и сорвал крышку топором. Внутри ящика были какие-то стеклянные штучки и перепутанные блестящие верёвочки.

Кошкин сунул туда руку. И вдруг что-то с силой отбросило его назад. Кошкин отлетел, опрокинув на себя подставку с фикусом, и упал на пол. Потом он быстро перевернулся на живот, стремительно отполз подальше от ящика, вскочил и, даже не стряхнув с себя землю, которой его осыпало из разбитого горшка фикуса, с ужасом уставился на ящик.

Что там?! Что за голоса, которые он слышал? Что за странное убийство, которое ему не удалось предотвратить? Где убийца и убитые? Где прячется та невидимая сила, которая ударила его, едва только он сунул руку в ящик и дотронулся до какой-то таинственной штучки?

Ужас охватил его. Он закричал и в панике выскочил во двор. Там тоже никого не было.

Где же люди? Где барышня и её родители? Не заодно ли они с этим доктором?

Но может, это вовсе и не барышня? Может, это сам дьявол в образе женщины, который намеренно завёз его в этот дом, полный страшных и непонятных явлений?

Кошкин больше уже ни о чём не думал. Голова его кружилась. Его охватило только одно желание — бежать! Бежать из этого проклятого дома, наполненного нечистой силой.

Поминутно оглядываясь, он вышел на дорогу и быстро зашагал в ту сторону, откуда его привезли.

Глава 15. Богохульник Витька Булкин

В этот день Витьке Булкину повезло. Мать, собираясь на работу, сказала:

— Я сегодня поеду к отцу во вторую бригаду. Может быть, там и останусь до завтра. Придётся тебе ночевать дома одному.

Витька скорчил кислую мину и приготовился жалобно захныкать.

Но мать сердито сказала:

— Не шмыгай носом! Перешёл в шестой класс, а один остаться боишься. Стыд и срам!

Потом задёрнула «молнию» на хозяйственной сумке с продуктами и, чуть поколебавшись, спросила:

— А может, в город, к тёте Маше съездишь?

Постное выражение вмиг исчезло с веснушчатого витькиного лица.

— Конечно, поеду!

— Тогда собирайся. Да смотри, на дороге осторожнее, не балуй. Под машину не попади.

И уже выходя, добавила:

— А ключ под крыльцо положишь.

Витька Булкин молча кивнул и стал собираться: подкачал шины велосипеда, сунул в карман хлеба с маслом.

Правда, с полминуты он ещё постоял на месте, мучительно раздумывая, стоит ли перед дорогой умыться? Когда они с матерью ездили в город, она всегда заставляла его умываться.

Но сейчас — дело другое. Во-первых, он едет один, без матери. Во-вторых, едет не в автобусе, а на велосипеде. А какой смысл умываться, если за дорогу всё равно сто раз запылишься?

В общем, умываться Витька не стал. Только на всякий случай подошёл к зеркалу, чтобы глянуть: не вымазан ли он чем-нибудь?

Из зеркала на него глянула круглая физиономия, усыпанная веснушками. Витька тяжело вздохнул, он от души ненавидел эти веснушки, из-за которых его, Витьку Булкина, прозвали в школе «Булка с изюмом».

Однажды Витька сделал попытку раз и навсегда избавиться от них. С этой целью он стал потихоньку от матери пользоваться кремом «Чистотел». Душа у Витьки была широкая, ему было неведомо мелкое чувство меры, и он обычно очень щедро намазывал на своё лицо крем. Словно масло на булку.

Тюбик «Чистотела» начал катастрофически худеть. Мать заметила это и сначала заподозрила ни в чём не повинного отца. Но после того, как отец с жаром и возмущением отверг необоснованные подозрения, мать догадалась об истине. Крем «Чистотел» исчез с полочки возле умывальника, где он обычно лежал.