Трое в одном - [28]

— Вот сюда.

А через минуту подпоручик услышал, как девушка объявила ему:

— Мы приехали, Боря!

Глава 12. Запчасти… человеческого тела

В то время, когда Лена осуществляла дерзкий план похищения своего жениха, ничего не подозревавший Александр Иванович вместе с Асылбеком мирно сидели на веранде и пили чай.

Они только что кончили работать в саду. Александр Иванович любил физический труд и считал, что любой человек должен непременно заниматься им хотя бы два-три часа в день. К этому же он стремился приучить и Асылбека.

Правда, иногда между ними разгорался спор.

Вот и сегодня Орлов сказал, вернувшись из клиники:

— Бери-ка лопату. Почистим арык.

Асылбек воспротивился:

— Мне на стадион надо. Сегодня интересная футбольная встреча.

— Успеешь! — недовольно проговорил старик. — Тоже мне болельщик нашёлся.

Асылбек нехотя взял лопату и пробурчал, что если уж укреплять своё тело, то лучше всё-таки заниматься спортом, а не этой дурацкой чисткой арыков.

Александр Иванович рассердился:

— Спорт — спортом, а работа — работой. Спорт служит для того, чтобы сделать человека сильным и выносливым в труде. А спорт ради спорта — это чепуха. Это как искусство ради искусства. Не будешь же ты по целым часам молоть бессмыслицу только для того, чтобы упражняться в красноречии. Скороговорки — хорошее дело. Но глупо посвящать им много времени.

— Спорт — не скороговорки, — упрямо сказал юноша. — Спорту можно посвятить и целую жизнь.

— Но для чего? — не унимался старик. — Всю жизнь тренироваться в прыжках, чтобы на старости лет иметь право заявить, что однажды на таких-то соревнованиях прыгнул выше всех? Глупо! Прыгнул и прыгнул — что тут такого? Кому какая от этого польза? Можно и плюнуть дальше всех. Тоже развитие определённых мышц. Не-ет, голубчик! Всё должно быть осмысленным и полезным. Если ты взял лопату, выкопал яму и посадил дерево, — считай, что сделал полезное дело: поупражнял свои мышцы и дал жизнь дереву, которое сто лет будет приносить людям плоды. А если ты столько же усилий затратил на размахивание гирей, — гордиться нечем.

— Я на футбол собрался, а не гирей размахивать, — раздражённо сказал Асылбек.

— А это ещё хуже! Это уже не спорт, а чёрт знает что — просто азарт. Ненавижу! Сидит на трибуне какой-нибудь обрюзглый, жирный дядя с брюшком, который без персональной машины шагу ступить не желает, — сидит и орёт, болеет. Спортом, видите ли, занижается! Футбол, видите ли, обожает! Тьфу!

Старик сердито сплюнул. Асылбек вздохнул и ничего не ответил. Он знал эту слабость Орлова и вообще-то старался избегать таких споров.

Замолчал и старик, видя, что спорить уже не с кем. Так молча они и почистили арык.

А когда вернулись в дом, Александр Иванович добродушно усмехнулся и сказал:

— Ладно, не сердись. Всё равно на футбол уже опоздал. Пойдём-ка лучше посидим на веранде. Пока чай закипит, я тебе о вчерашней операции расскажу.

На веранде они и помирились. Профессор, удобно устроившись в жёлтом плетёном кресле, рассказал об операции, а потом увлёкся и повёл разговор о методе пересадки тканей и целых органов.

— Знаешь ли ты, какие большие возможности открывает медицина в области так называемой починки человеческого организма?

— Починки? — удивился Асылбек.

— Да. Именно починки. В буквальном смысле этого слова. Учёные изучают жизнь изолированных частей человеческого тела для того, чтобы со временем научиться заменять повреждённую часть тела такой же, но вполне здоровой частью погибшего человека. Работа в этом направлении ведётся уже давно. Еще в начале нашего века сибирский учёный Кулябко вырезал сердце из трупа ребёнка, погибшего от воспаления лёгких. И через двадцать часов оживил это сердце.

Асылбек усмехнулся:

— Представляю, какая это была новость в то время!

— Тогда это казалось чудом, — подтвердил Александр Иванович. — И печать всего мира расписывала это «чудо» на разные лады. Но профессор Кулябко пошёл дальше. Через пять лет после этого опыта, в 1907 году, ему удалось оживить и сохранить в живом состоянии отрубленные головы холоднокровных животных.

— Этот профессор ещё жив? — спросил Асылбек.

— Нет, он умер в тысяча девятьсот тридцатом году. Но последователи профессора Кулябко продолжают его работу. Несколько лет назад московский исследователь Андреев оживил сердце ребёнка через девяносто шесть часов после смерти.

— Через четверо суток?

— Да, ровно через четверо суток! Это пока предельный срок, который знает наука.

— А интересно, пытались ли оживлять мозг?

— Мозг оживлять значительно труднее, чем сердце. Но всё-таки было доказано, что и мозг может быть оживлён. В 1928 году на съезде физиологов и биохимиков наши московские исследователи Чечулин и Брюхоненко демонстрировали интересный опыт. Как сейчас помню этот удивительный эксперимент. На тарелке лежала голова собаки, отрезанная от туловища. В кровеносные сосуды головы, питающие мозг, особым аппаратом ритмически нагонялась кровь. И вот на глазах у нас голова стала оживать. Уши её начали вздрагивать и двигаться. Глаза зорко смотрели на людей. Когда к её рту подносили кусок мяса, ноздри её шевелились, и она делала глотательные движения.