Трое нас и пёс из Петипас - [35]

– Ничего мне от тебя не нужно. Это ты хотел мне что-то сказать.

– Я? – удивился Руда.

– Да, ты! Помнишь, вчера у реки ты собирался о чем-то мне рассказать.

Руда быстро заморгал глазами и забормотал:

– Не может быть! Это тебе показалось.

– Ничего мне не показалось! Будешь говорить или нет?

– Не буду! Я бы сказал тебе одну вещь, если б ты… в общем, не скажу!

– Ладно, тогда скажу я. Вчера вечером ты ревел, потому что с тобой никто не водится.

В эту минуту в саду послышалось тявканье, и в окне показался нос Пецки. Он посмотрел на Руду и тихонько заворчал. Около Пецки стояла Анча.

Меня так и кольнуло: вдруг Анча подумает, что я бегаю за Рудой?

– Мы с паном Людвиком пришли за паклей, – быстро сказал я.

Анча тоже не хотела показать, что она пришла за Рудой. Взяв Пецку на руки, она потрепала его за ухо.

– А у меня удрал Пецка. Бегает сюда ворчать на Роучекову кошку.

Она опустила Пецку на траву, перегнулась через окно и внимательно посмотрела на нас:

– Опять что-нибудь натворили? Почему у вас такой вид?

– Да это просто так, – заморгал Руда.

Анча строго поглядела на него:

– Жалко, что мне нельзя с тобой разговаривать! Ведь ты опять врешь!

Руда махнул рукой и поплелся на кухню. Но, прежде чем закрыть за собой двери, он тихо попросил меня:

– Тонда, если ты мне хоть немного друг, то помолчи.

Я подошел к окну и сказал Анче:

– Понимаешь, тут все дело в одной тайне. Только ты не должна её знать.

Она отступила на шаг от окна.

– Ах, так? Значит, ты не доверяешь мне, своему другу? – обернулась к Пецке и позвала его: – Идем!

И тут я не выдержал:

– Подожди, я должен сначала подумать.

Слезы выступили у Анчи на глазах.

– Теперь уж нечего думать! Ты просто опять струсил!

Тогда я понял, что придется ей все рассказать. Я вскочил на окно и мгновенно очутился в саду рядом с Анчей. Она тут же вытерла слезы и откинула косу за ухо, чтобы я мог шепнуть ей тайну.

И вдруг я увидел Лойзу Салиха. Он стоял за оградой и смотрел прямо на нас. Я прикрикнул на него:

– Тебе что здесь нужно?

– Анча плакала! – пискнул Лойза. – Я все скажу ребятам!

И тут я испугался, что ребята начнут потом выспрашивать у Анчи, о чем это мы разговаривали. Если она расскажет мальчишкам, что Руда ревел, они до конца каникул не дадут ему проходу.

А Лойза продолжал вопить за оградой:

– И как вы шептались, тоже расскажу!

– Не обращай на него внимания, – сказала мне Анча и потише добавила: – Ну, рассказывай, Тонда!

Я умоляюще взглянул на неё:

– Анча, я не могу! Не имею права!

Анча даже не стала со мной спорить. Она свистнула Пецке и бросилась к калитке. Там её поджидал Лойза Салих. Анча оттолкнула его в сторону, перепрыгнула через канаву и бросилась прочь по дороге.

Я долго смотрел ей вслед. Когда я повернул голову, около меня стоял пан Людвик:

– Ну что, Тоник, пойдем домой?

– Я не пойду!

Пан Людвик пощупал паклю, которую взял у Роучека, сдавил её между пальцами.

– Немного влажная! Такая не годится для шпаклевки. Придешь домой, разбросаешь её по двору на солнышке.

Он сунул паклю мне в руки, почистил свой праздничный костюм и ушел. Закрывая за собой калитку, он оглянулся на меня. Я смотрел, как он шагает по дороге – вразвалку, словно настоящий моряк.

16

Домой мне идти не хотелось, но оставаться у Роучека я тоже не мог. Поэтому я решил пойти куда-нибудь в укромное местечко, где можно все спокойно обдумать.

Я знал одно такое местечко – как раз у самой мельницы. Там росли кусты черной бузины. Под самым большим кустом был небольшой зеленый тайник, вроде пещерки, скрытый густыми ветвями. В нем всегда царили полумрак и тишина.

Я выгнал из-под куста кур – они ходили сюда прятаться от солнца, – а сам уселся в ямку, которую они вырыли в глине. Спину приятно холодила стена мельницы. Я вдыхал резкий запах бузины и размышлял о своих новых невзгодах. Анча мне больше не друг. А все из-за этого Руды с его тайной!

Я решил не вылезать из пещеры до тех пор, пока не придумаю, как помириться с Анчей.

Долго сидел я под кустами. Мельница неторопливо шумела за спиной, а кругом была такая тишина, какая бывает только в полдень. Я закрыл глаза и начал придумывать сказку: «Ходит Анча по всей деревне, ищет Тонду. Сейчас она осматривает каждый уголок возле дома Роучека. Зовет потихоньку, чтобы услышал только я: „Тонда, где ты? Я снова твой друг!“»

Я сосчитал до ста.

«А теперь Анча бежит по дороге, которая ведет на мельницу. Заглядывает под каждый куст. Прежде чем я досчитаю до пятидесяти, она уже будет здесь. Станет перед тайником на коленки, раздвинет ветки и улыбнется мне».

Я сосчитал до пятидесяти и открыл глаза. В пещеру действительно кто-то полз на четвереньках. От радости я затаил дыхание. Но тут же плюнул с досады. Это был Лойза Салих.

Одной рукой он придерживал ветки бузины над головой, другой отгонял курицу, которая пыталась залезть под куст. Меня он не видел.

– Ты здесь? – раздался его писклявый голос.

Я сидел тихо, как мышь.

– Все равно я знаю, что ты здесь, – снова подал голос Лойза.

– А тебе какое дело?

– Вылезай отсюда!

– Когда захочу, тогда и вылезу!

Лойза сел на корточки и отряхнул пыль с колен.

– Советую тебе вылезти!

Меня страшно разозлило, что какой-то петипасский малыш вздумал меня поучать. Я сорвал ветку бузины и спокойно стал обрывать с неё листья. Пусть Лойза видит, что я на него ноль внимания.