Трое - [79]

Шрифт
Интервал

Лицо его розовеет. Он говорит удивительно связно, хотя и очень быстро. Даже человек, который никогда не слыхал об этих вещах, мог бы понять их значение. Новая, живительная струя разливается по его высохшему лицу, удаляя болезненные тени, превращая его в счастливого и наивного доброго малого.

Элоксирование — это образование на алюминиевой поверхности корундовой корки. Корка эта имеет изумительную твердость, она вынослива и невероятно прочна…

В процессе изучения реакции Ружицкий наблюдает ряд интереснейших явлений. И, как прежде, он бурно пускается в построение новых гипотез о механизме химических реакций, о физико-химии процессов.

Это какой-то неудержимый фейерверк предложений, которые поражают своей оригинальностью, остроумием.

Ружицкий дрожит от волнения.

— Пора! — говорит он. — Пора!

Иван находит, что выводы Ружицкого поспешны, что все это не мешало бы сначала обдумать, хорошенько проверить. По его мнению, не приняты во внимание некоторые детали, не гарантирована стопроцентная чистота реактивов и т. д.

Ружицкий не хочет и слышать. То, что он выдвигает, для него, очевидно, сама действительность. Его воображение вторгается в эту действительность и рисует ее, осязательно, зримо.

Иван замечает, что нельзя игнорировать и закон действия масс.

— Вот тебе поправка в соответствии с законом! — химик подбрасывает кипу исписанных листов. — Вот она!

Это оригинальная, смелая идея. Иван восхищается изобретательностью друга. Однако не поддается его стихийному воображению. Иван всегда имел репутацию педанта по отношению к новым научным истинам, чего нельзя сказать о Ружицком, которого скорее можно было бы отождествить с поэтом.

Химик наиболее интересен, когда терпит неудачу. Тогда он удваивает, утраивает, учетверяет свои усилия, рабочее время, приходит в бешенство. Иван говорил, что в одно прекрасное утро Ружицкого найдут умершим в лаборатории.

Но впечатление, которое Ружицкий производит на Марту, действительно необыкновенное. В первый момент ей показалось, что она имеет дело с чудаком, даже подумала, не маньяк ли он?

Однако, потом, когда химик с вдохновением начал говорить и его фантазия залила лабораторию странными идеями, формулами и законами, подсказавшими ей существование другого, неведомого чудесного мира, похожего на любимый ею космос, она была покорена.

А когда разгоряченный Ружицкий сел по привычке на пол, Марта нашла это удивительным, прекрасным.

Она смотрит на него с благоговением и не обращает внимания на насмешливый взгляд Ивана.

«Какой человек! — восхищается она в душе. — Какой удивительный человек!»

— Приготовили раствор? — необыкновенно вежливо спрашивает он.

— Да! — говорит она.

— Сколько граммов оксалата? — спрашивает он с ноткой сомнения в голосе.

Она ему отвечает.

— Правильно! Вылейте его в ванну!

Проводники удлинены. Иван может отправиться к директору.

Марта остается и наблюдает за показаниями амперметра. Ружицкий сразу же находит ей работу. Она будет считать колебания.

«Он вскружит ей голову так, что она сойдет с ума, — думает по дороге Иван. — Не Ружицкий ли тот человек, которого она ищет! Вот будет хорошая пара. Он постоянно будет удовлетворять ее потребность в исключительных, невероятных, фантастических идеях, покорять своими выходками, да и некоторыми его результатами она останется довольна!»

Директор — доцент, которого Иван знает еще со времени учебы в институте. Это человек средних лет, с проседью в волосах, окончивший университет несколько позднее, так как ему пришлось перед этим пройти другой университет… в фашистских застенках.

Среди студентов он пользуется репутацией человека прямого, неподкупного, принципиального.

Приказ об его назначении пришел через неделю после бурного отчетного собрания. Тогда Ивана вызвали на заседание, на котором было около десяти человек, и среди них — Ралев, новый директор и Василев. Они должны были рассмотреть вопрос о кадрах института и дать свое мнение об освобождении некоторых сотрудников и о перемещении других.

Иван был немало удивлен тем, что новый директор очень хорошо знал людей в институте, был знаком с их работой. Потом Иван узнал, что еще до своего прихода новый директор обстоятельно ознакомился со всеми отчетами сотрудников, их диссертационными работами, уточнил некоторые подробности их биографий, которые до этого оставались неизвестными…

На этом заседании также имелись споры по поводу отдельных оценок. Когда Василев, секретарь партийной организации, предложил временно не освобождать Неделева, то Иван не выдержал и сказал:

— У нас уже стало правилом проявлять недопустимую терпимость там, где она менее всего терпима. Ведь если человек годами ничего не делал, то бесполезно от него ждать чего-либо в будущем. Хватит либеральничать!

Новый директор согласился с этим мнением и добавил:

— Институт не стационар для содержания бездарностей!

Когда один весьма ответственный работник обратился по телефону с ходатайством об оставлении в должности научного секретаря института Митрофанова, то директор в присутствии всех заседающих попросил этого товарища не вмешиваться в дела, о которых не имеет ни малейшего представления.


Еще от автора Георгий Иванов Марков
В поисках цезия

В книге болгарского писателя Георгия Маркова "В поисках цезия" рассказывается о разоблачении органами государственной безопасности и простыми людьми Болгарии преступной деятельности агентов иностранных разведок, пытающихся сорвать исследовательскую работу болгарских ученых в области медицины и противоатомной защиты и выкрасть секретные сведения оборонного характера.


Рекомендуем почитать
Девочка из Пентагона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Закрытая книга

Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…


Избегнув чар Сократа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы встретились в Раю… Часть третья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трудное счастье Борьки Финкильштейна

Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.


Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.