Трое - [44]

Его обдает теплом.

15

Мне нужны хорошие покровители.

Младен

— Мастер, можно посмотреть? — с почтительной улыбкой спрашивает Младен, нагибаясь над верстаком.

Мануш даже на поднимает головы. На лбу у него поблескивают капельки пота. Мастер занят сборкой механизма с ударной пружиной. Его пальцы, покрытые царапинами, с посиневшими от ударов ногтями, сгибаются так, словно они без костей. Мануш тужится, пыхтит. Большие, почти совсем круглые глаза выражают холодное пренебрежение. К кому? К людям, которые не могут сделать и десятой доли того, что может он? К пружине, дерзнувшей так сопротивляться опытному мастеру? А, может, к чему-нибудь другому?

Младен не смотрит мастеру в лицо. Он только наблюдает за его пальцами и, подражая, шевелит своими, стараясь не пропустить ни единого движения.

«Трудно!» — думает он. — Страшно трудно!»

Мануш не любит, когда за ним наблюдают во время работы. Не то, что он скрывает секреты своего мастерства, а просто не может терпеть людей подле себя во время работы. Мануш принадлежит к той категории людей, которые считают свою профессию наиболее важной. Все те, кто не умеют работать так как он, являются, по его мнению — жалкими дилетантами. Ему даже обидно работать вместе с ними.

Наконец Манушу удается зацепить один конец пружины. Самая важная часть работы окончена. Он смотрит на Младена. Его взгляд наталкивается на железную непроницаемость лица новичка. Глаза мастера мигают. Интересно. Многозначительная пауза. Неожиданно он говорит:

— Держи другой конец!

Младен давно этого ждет.

Мануш не только великолепный знаток своего дела, но и большой чудак. Первое заставляло людей преклоняться, а второе — потешаться. Не было на заводе такого человека, который бы не слышал о нем какой-нибудь забавной истории, или не был бы свидетелем его необъяснимого фатализма, смешного поступка или выходки. Один, например, видел его стоящим в течение часа на одной ноге, другой — как он измеряет пядью протяженность стен цеха, третий — как завязывает красные нитки на ручки дверей, четвертый — ходящим в разноцветных носках и прочее. Все это интересовало рабочих гораздо больше, чем другое — его мастерство.

Одной недели работы было достаточно Младену, чтобы оценить обстановку. И он решил — расположение недоступного мастера-чудака должно быть завоевано. С первых же дней работы он открыл важное правило — не строить из себя всезнайку, а всегда и во всем видеть неисчерпаемый источник знаний. Впоследствии Младен сможет убедиться в практической ценности этого правила. Сколько способных людей, добившись известных результатов в своей области, тешились мыслью, будто все знают и учиться им больше нечему. И что же? В конечном счете, после многообещающего начала, они останавливались где-нибудь на полпути, так и не достигнув настоящего совершенства.

И в то время, как пять членов бригады чувствовали себя в цеху, как дома, для шестого — Младена, цех продолжал оставаться таинственным, незнакомым миром. Если каждый из них знал другого как родного брата и удивить друг друга им было нечем, то Младен при всей своей близости к ним, продолжал приглядываться к отдельным членам бригады, к их работе, изучать их с возрастающим интересом. Если другим все было ясно, и все они знали как «свои пять пальцев», то Младен, сравнявшись с ними, продолжал считать, что знает мало и что ему надо еще учиться. Если для многих из них рабочий день тянулся долго, то Младену казалось, что восьми часов работы недостаточно, и он был не прочь еще задержаться в цеху.

Только Мануш был исключением. Он с полным правом мог считать себя достаточно квалифицированным. Младен заметил, что старый мастер постоянно учится и всегда последним покидает цех. Оставаясь работать посла смены, Младен наблюдал, как Мануш проверял работу сборщиков или же, притащив откуда-то поврежденные детали станков и механизмов, садился на покрытую войлоком низенькую металлическую табуретку, закуривал сигарету и задумывался.

Интерес к нему со стороны новичка мастер встретил с тем же пренебрежением, с каким вообще относился к интересу сторонних наблюдателей. Младен сразу же почувствовал это. Инстинкт подсказал ему, что он должен быть осторожным. В первые дни от только чистил детали и молчаливо уходил. Это повторялось каждый день. Он понимал, что упорство мастера может быть преодолено вдвойне большим упорством.

Десятью днями позже мастер смотрел на него уже с некоторым любопытством. А еще через несколько дней попросил прикурить.

Младен был уверен в своей победе и поэтому не торопился. Для того чтобы не вызвать неприязни товарищей по работе, недолюбливающих слишком старательных, он удачно разыгрывал роль человека, ничего не понимающего, стесняющегося, которому надо еще многому научиться. Люди очень любят, когда кто-нибудь признает их превосходство. И Кичо, и Стефчо, и Перван, и Наско — все были благосклонны к нему.

Восхищаясь искусной работой Мануша (как до этого восхищался капитаном), Младен и теперь не мог понять, почему при своих блестящих способностях Мануш только бригадир, а не начальник цеха, участка, смены или еще чего-нибудь более значительного. Именно это казалось ему странным, а не чудачества мастера.