Трое из океана - [19]

Михайла явился вовремя. Конечно, он еще не знает, что вместо Хабаровска ему предстоит поселиться в Обручеве. Шеф почему-то изменил свои первоначальные планы. А может быть, нарочно дезориентировал Михайлу, чтобы замаскировать подлинный пункт назначения.

Уши меховой шапки Михайлы опущены, значит, чекисты не контролируют радиста. С этой стороны все в порядке. Что же тогда тревожит?

Чем больше вглядывался Аро в Михайлу, тем подозрительнее ему казалось поведение и весь внешний облик радиста. Слишком свободна поза, в которой он сидит! Не чувствуется в ней собранности, скрытой настороженности, естественной для человека, пришедшего на опасную встречу.

И не только облик радиста тревожил Аро. В киоске «Союзпечати» — новый продавец. В одном из такси не горит зеленый огонек. Занято? Почему так долго?

Дашкевич повернулся, и Аро увидел его лицо. Глаза неподвижны, углы рта опущены. «Взят? Ах, сволочь, и шапку не завязал. Продался! На живца берут? Не выйдет!» У Аро глухо, толчками забилось сердце.

Перейдя к другой витрине, Аро снова впился взглядом в Михайлу, лихорадочно соображая: «Уходить? Лишиться связи с центром? А что скажет шеф? Может быть, это все мое воображение, нервы. Эта размазня просто выдохлась. Но лицо, лицо… И такси, продавец…»

Аро не пренебрегал предчувствиями. Несколько раз в его жизни они поразительно оправдывались. А сейчас внутренний голос особенно настойчиво говорил о грозной опасности. И Аро перестал колебаться.

— Девушка, я могу повидать заведующую? — спросил агент у молоденькой продавщицы.

— Пожалуйста. Позвать вам?

— Не беспокойтесь. Я сам пройду. Разрешите?

Зайдя за прилавки, Аро нашел в коридоре нужную дверь. Толстая заведующая в сером халате сидела среди пустых деревянных и картонных ящиков и что-то прикидывала на счетах.

— Товарищ заведующая, я что хотел спросить: у вас, случаем, сторож в магазин не требуется?

— Своих хватает, — отрезала заведующая, даже не подняв головы.

— Жалко. Ну что ж делать. Извиняйте.

— На здоровье.

Аро попятился, прикрыл за собой дверь и по коридору вышел во двор. «Спокойно. Не ускорять шаг. Теперь сюда…».

Выбравшись на берег реки, сделав большой круг, Аро оставил далеко позади опасный район. Теперь предстояло выехать из города. Кто знает, не стерегут ли его на железнодорожном вокзале, и в речной пристани, в аэропорту, на всех дорогах, выходящих из города. Полагаться только на перемену внешности казалось опасным. Уж, конечно, Михайла сообщил чекистам все его приметы.

Поразмыслив, Аро решил подняться вверх по реке на лодке до ближайшей пристани, там пересесть не пароход, идущий в верховья реки, затем автобусом добраться до железной дороги намного западнее города, где его подстерегают, и лишь дальше ехать поездом. Кружной, долгий, зато наиболее безопасный путь.

План удался блестяще. Высадившись ночью с моторки на маленькой захолустной пристани, Аро утром пересел на пароход.

Красавица река прорывалась сквозь гранитные скалы, присмиревшая, текла у подножия головокружительные обрывов. Свинцовая вода, по которой уже кое-где плыла первая шуга, мощно проносилась мимо изумительных по красоте берегов. Столетние сосны держали на своих кронах низкие облака. Аро не видел ничего. Он безвыходно сидел в каюте.

Под белой фатой

Александр не только пришел в воскресенье на танцы, но и снова проводил Лиду Стрельченко до ее коттеджа и даже предложил посидеть на лавочке. Девушка явно нравилась ему. Весь вечер он танцевал только с Лидой не отходил от нее ни на шаг, вызвав этим новую вспышку бессильной ревности у Владимира Прозорова.

Встречи продолжались. Через две недели Лида считала Сашу лучшим и верным другом. Дошло до того, что она поверяла ему свои маленькие девичьи секреты. Александр тоже рассказал девушке о себе. Не скрыл даже того, что уже был женат, но неудачно: жена вскоре умерла. Старики скончались еще во время Великой Отечественной войны там, где и весь век прожили, в колхозе.

Минула еще неделя, и Лида решила познакомить Александра с родителями. Судя по всему, Саша не просто ухаживал за ней. Правда, он еще не сделал Лиде формального предложения, но вполне прозрачно намекнул, что у него самые серьезные намерения.

Для такого торжественного случая Александр надел свой лучший костюм, тот самый, синий, в котором Лида впервые увидела его, купил новый галстук, до блеска начистил ботинки, заменив ими валенки.

— Хочу понравиться твоим родителям, — наивно признался он.

Весь вечер Александр говорил мало, дельно, вел себя очень скромно и с такой явной любовью следил глазами за Лидой, что совсем очаровал ее мать Елену Афанасьевну. Старый конструктор Сергей Петрович Стрельченко иначе отнесся к гостю. Ему не понравилось скороспелое увлечение дочери, и глава семьи держался подчеркнуто сухо.

Однако даже Сергей Петрович, после того как Александр ушел, проиграв ему две партии в шахматы, отведав вишневого варенья и немножко покружившись с Лидой под радиолу, вынужден был признать:

— Парень хоть и смазливый, как рождественский ангелок, но не дурак. Лучше, чем я ожидал.

Стрельченко был человеком справедливым.

Морозы еще не окрепли, вечерами стояла тихая безветренная погода, и Лида подолгу гуляла с Александром Горюновым по улицам Сосногорска. Согревая руки Лиды в своих теплых ладонях, Саша ласково говорил ей в маленькое ушко те самые слова, которые так любят слушать девушки.