Трое из океана - [18]

…Скрип засова оборвал воспоминания Дашкевича.

— Выходите!

Сын эфира

Лазарев сел рядом с шофером. Дашкевич поместился между двумя сопровождавшими его сотрудниками. Шофер вывел ЗИМ со двора, повернул на юг.

До самой Корфовской ехали молча. Стрелка спидометра не спускалась ниже шестидесяти километров. Пока свернули в лес, по указанию Дашкевича, пока колесили по заросшим глухим проселкам, совсем рассвело. Оставив машину у края оврага, все трое спустились в него.

Адам Дашкевич отсчитал восемнадцать шагов вниз по руслу ручья от кривой двустволой березы, взял вправо на шесть шагов и опустился на колени, внимательно разглядывая землю.

— Здесь!

Через несколько минут портативная радиостанция была извлечена из земли. Дашкевич стряхнул песок с целлофанового чехла, расстегнул застежку «молнию», развернул сначала прорезиненную ткань, затем промасленную бумагу, в которую была бережно упакована рация; вынул карту края, отпечатанную на тонком шелке, шифровальный блокнот и вопросительно поднял глаза на полковника.

— Какой порядок передачи установлен для вас? — спросил Лазарев.

— Вызывать центр одну минуту, потом переходить прием. Повторять вызов каждые четыре минуты. Прежде всего сообщить количество шифрованных групп. Обозначение в начале передачи: «Сын эфира». Если в конце сообщения указывается: «От Михайлы», это значит, что я нахожусь под контролем советской контрразведки, если просто «Михайла» — все в порядке. В сообщении хотя бы одно слово должно быть из двадцати слов, занесенных в карточку центра. Если его нет — сообщение фальшивое, передано не мной.

Лазарев взглянул на часы.

— Разворачивайте рацию.

Дашкевич послушно установил рацию, заземлил ее, набросил на куст антенну и включил батарею. Глазок индикатора засветился. Лазарев с удивлением рассматривал рацию. Такой он еще не встречал, В корпус передатчика был вмонтирован магнитофон.

Лазарев был далек от самоуверенной мысли, что ему известны все возможные уловки врага для передачи сообщений. Он по достоинству оценивал опытность и изобретательность противника. «Необычный передатчик! Возможно, радист и сам не знает о его новизне?» Подумав об этом, полковник удержался от вопроса, который вертелся у него на кончике языка, вытащил свой блокнот, нашел нужную запись.

— Повторите, какое сообщение приказал вам передать Николай Иванович после благополучного приезда в Хабаровск?

— «Прибыли назначению пунктуально. Выезжаем дальше. Встречаемся условленном месте. Михайла». «Пунктуально» — слово из карточки центра.

— Так. Вот ваша шифровка. Выходите на связь.

Как только стрелки часов показали девять, Дашкевич надел наушники и дробно застучал ключом. После нескольких проб он поднял голову:

— Радиооператоры разведцентра готовы к приему, гражданин полковник, — приглушенным голосом, словно его могли подслушать, доложил Дашкевич.

— Передавайте.

Оставив ключ в покое, включив магнитофон, Дашкевич внятно прочитал шифровку, потом соединил магнитофон с передатчиком, и лента магнитофона побежала с удесятеренной скоростью.

Лазарев понял новую уловку врага. В эфир несутся сплошной визг и свист, напоминающие характерные электрические разряды. Никакое подслушивание ничего не даст. Больше того, радиопеленгаторщики даже не подумают пеленговать этот хаос звуков. Вражеский радист не рискует ничем. Только записав его шифровку на магнитофоне и прослушав ее в замедленном темпе, можно установить текст передачи. «Хитро придумано!» — оценил новый прием Лазарев.

На живца

Длинная стрелка привокзальных электрочасов обежала полный круг, короткая подползла к цифре «11», Адам Дашкевич успел порядком продрогнуть, а Аро все еще не подходил к нему.

Несколько раз Дашкевич вставал, покупал то горячий пирожок, то бутерброд, снова возвращался на свою скамью, напротив вокзала. Аро не появлялся.

Со стороны казалось, что на скамейке терпеливо ожидает поезда один из многочисленных пассажиров, любитель свежего воздуха. Но несколько пар глаз, не отрываясь, наблюдали за каждым его движением.

Пристально смотрел на него и Аро.

Задолго до этого дня он обдумал, как встретиться радистом, не подвергая себя риску. Даже Михайла не узнал бы Аро в толстоносом пожилом человеке. Черная борода. Мохнатые брови. В правой руке — костыль. На голове — серая меховая шапка. Ни дать, ни взять — престарелый колхозник.

Местом наблюдения Аро избрал промтоварный магазин неподалеку от скамьи, на которой сидел Дашкевич. Отсюда радист был виден отлично. Едва магазин открыли, Аро вошел в него с толпой покупателей и сейчас стоял у оконной витрины.

Накануне он установил, что позади прилавков есть коридор, выходящий во двор, а обойдя вокруг магазина, удостоверился, что проход со двора ведет задами к кривому переулку, спускающемуся к реке. Лучшего места нечего было и желать. Даже в случае оцепления района оставалась надежда ускользнуть дворами.

Тогда же Аро тщательно, но незаметно осмотрел всю привокзальную площадь, запомнил лица продавцов всех ее шести ларьков и киосков, шоферов немногочисленных такси. В цепкой натренированной памяти агента зафиксировались фасады домов, окна, ограды.

Сейчас он напряженно размышлял. Ему предстояло решить трудную задачу.