Трое из Кайнар-булака - [14]
— Хуш келибсиз, брат мой, — произнес Лутфулла-бай, обнимаясь с гостем. Остальным он просто кивнул. — С благополучным прибытием вас в Каратал! Прошу в михманхану. — Он крикнул парню, принявшему коня Сиддык-бая: — Кудрат, размести джигитов да проследи, чтобы они были в тепле и накормлены как следует.
— Будет исполнено, хозяин, — ответил тот, склонив голову…
Начался зиёфат в честь гостя. Блюда следовали одно за другим. Сначала подали жирную шурпу, затем — испеченную в тандыре баранину, приправленную пахучими травами гор, толченой хвоей арчи и изрядно наперченную. На смену ей принесли плов. Лутфулла-бай не забывал подливать в пиалы муллы и Сиддык-бая мусалласа, одновременно расспрашивая о том, что произошло в Байсуне, поинтересовался, где сейчас находится эмир и его армия, что должны делать те, что остались пока в своих кишлаках. Сиддык-бай обстоятельно отвечал на вопросы хозяина и спросил сам:
— Сколько джигитов может дать Каратал под знамя газавата?
— Пятьдесят, — не задумываясь, ответил Лутфулла-бай. — Правда, оружие у них — мильтыки, но лошадьми обеспечим, и ваших парней не обойдем, юзбаши.
— Совершенно верно, — подтвердил его слова захмелевший мулла, — Лутфулла-бай, да продлит его благополучие аллах, если захочет, то две сотни джигитов может снарядить, ему это ничего не стоит!
— Аллах отблагодарит вас за щедрость, бай-бобо, — произнес Сиддык-бай. В своем голосе он уловил нотку подобострастия и разозлился на себя из-за того, что выдал этим признание в собственной бедности. Ведь подобострастны, как правило, те, кто беднее или же не обладают властью. «Разве сейчас время предаваться зависти, — мысленно упрекнул он себя, — разве мы все не равны перед творцом, не в ответе за то, чтобы его святая вера не была попрана гяурами?!» И все же михманхана произвела на него неотразимое впечатление. Стены ее увешаны яркими коврами, а на полу лежит во всю комнату громадный «арава-гилям» — красный палас с причудливыми узорами. Курпачи мягкие, атласные, а подушки пошиты из сиреневого плюша. Две тридцатилинейные лампы подвешены к потолку, расписанному, как в мечети, золотом и лазурью. Блюда подают рослые молодые парни.
После ужина принесли кок-чай и беседа приняла житейский характер, точно не было войны и невзгод, будто приехал сюда Сиддык-бай погостить недельку-другую, побывать на тоях и даже, тряхнув стариной, поучаствовать на копкари. Лутфулла-бай рассказал, что почти все земли, самые лучшие во всяком случае, в Каратале принадлежат ему, что основную часть своих овец он переправил в Афганистан, так что, если придется оставить свой дом, то и на чужбине не пропадет.
— Большую семью дал вам аллах? — поинтересовался Сиддык-бай.
— По шариату, — ответил тот, — четыре жены. Детей у меня уже семнадцать, таксыр. Пятерых сыновей я завтра же благословлю на войну с гяурами.
— И мой сын тоже пойдет воевать, — вставил мулла.
— У меня два сына, — объявил Сиддык-бай, — и оба с первых дней газавата находятся при мне.
— Что же вы об этом молчали-то, — с сожалением произнес Лутфулла-бай, — мы бы их пригласили сюда!
— Ничего, таксыр. Так будет лучше. Испокон веков сыновья росли, уважая старших. Среди нас они оказались бы не в своей тарелке. А там они вольны делать что угодно — позабавиться аскией, посмеяться, да что там говорить, ведь мы сами были такими, норовили удрать от стариков, а?
— Верно, почтенный, — согласился Лутфулла-бай.
— Среди моих джигитов не только одни байбаччи, но есть и совсем бедные. Приглашение их в ваш дом тоже что-нибудь значит, таксыр?!
— Сейчас, когда началась война не на жизнь, а на смерть, — вмешался мулла, — важно не кичиться своим богатством и благородством, наоборот, надо показывать и последнему босяку, что и бай, и он — равны, что оба они являются рядовыми воинами ислама. Помочь, если это необходимо, ему как брату. Тогда он не пожалеет и жизни за наше правое дело, друзья!
«Пожалуй, я этого муллу возьму в свой отряд вместе с его сыном, — подумал Сиддык-бай, — правильные слова говорит, заливается, как соловей. Такой и мертвого заставит подняться и взяться за оружие!»
Разговор зашел о красноармейцах. Лутфулла-бай сообщил, что по слухам, дошедшим до Каратала, у них есть ружья, которые сыплят дробью, как бубны, но что сами они почти все рыжие, обросшие волосами, как обезьяны, а некоторые даже имеют рога.
— Разве вы их не видели? — спросил Сиддык-бай.
— Откуда, почтенный? Как услышали мы, что они проходят по долине, так и перестали бывать там, сидим, как мыши, забившись в свои дома.
Сиддык-бай подтвердил, что у русских такое ружье и в самом деле имеется и что оно не такое уж и страшное, особенно в горах.
— Сын мой Артык, — добавил он, — притащил одного раненого. Никакой шерсти у него не было, рогов — тоже. Правда, парень попался молодой, совсем мальчишка еще, но… смел, дьявол! Уж как ни пугал его Артык, какие ему ни строил рожи, ножом замахивался, а он смотрит равнодушно своими голубыми глазами, будто это его совсем не касается. Светел.
— Давно из дома, юзбаши? — спросил Лутфулла-бай.
— С осени.
— И с тех пор не были там?
— После первого снега, таксыр, дорога в наш кишлак закрывается, так что… ни туда, ни обратно попасть нельзя.
Герои повести писателя Азада Авликулова живут напряженной жизнью, и, хотя характеры весьма разнообразны, их объединяет нечто единое — стремление понять себя, своих современников. ...В узбекском совхозе «Чинар» трагически погиб — сорвался со скалы в пропасть — участковый, капитан милиции Халиков. Смерть его была признана несчастным случаем. В совхоз назначают нового участкового уполномоченного, лейтенанта Акрамова, и руководство дает ему отдельное поручение: еще раз изучить обстоятельства гибели капитана Халикова. За данную повесть автор удостоен диплома Всесоюзного литературного конкурса МВД СССР, Союза писателей СССР и Госкомиздата СССР, посвященного 60-летию Советской милиции.
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.