Тризна безумия - [35]

Шрифт
Интервал

Уже через неделю, сумев расправиться с изрядной частью творений досточтимого Бернардеса, он сделал некое открытие, которое, скорее всего, никак не могло стать серьезной вехой на пути его становления в качестве поэта, но, по крайней мере оно обогатило чем-то новым со кровищницу его знаний о мире. И теперь он узнал, что в испаноязычной поэзии имеются строки, состоящие из двадцати двух слогов. Если переводить подобную строку в метрическую систему счисления, она предстанет в виде пятнадцати погонных сантиметров истинного эстетического ощущения.

Навещая ее в тот вечер, он поделился с нею своим головокружительным открытием, возвещая его с загадочным видом и суровой категоричностью — именно так выглядит генерал, отдающий приказ о начале военного переворота.

— Мне удалось обнаружить строку, состоящую из двадцати двух слогов, — сообщил он.

Услышав это, она была просто потрясена.

— Да что ты говоришь?! — вскричала она и тут же захотела уточнить: — Только одну?

Он, приблизившись к ней (в манере, описываемой в романах «плаща и шпаги»), произнес:

— Нет! Их там тьма! По меньшей мере, — целая тысяча. При этом каждая достигает пятнадцати сантиметров в длину.

Она безмолвно приготовила и подала ему чашечку кофе — неизбежную, хотя и подвергаемую осмеянию и клевете, но непременно возникающую при каждом свидании влюбленных, а немного погодя заметила, обнаруживая присущую женщинам проницательность:

— Это составляет ровным счетом двадцать две тысячи слогов. Надо же! Целых пятнадцать метров чуда!

Ему оставалось только согласиться с нею. Он извлек носовой платок, подвергаемый тому же осмеянию, и тем самым допустил по отношению к ней жест некоторого превосходства, которому была присуща картинность в истинно флорентийском духе. Это убедило ее в том, что, занимаясь чтением и дальше, он сможет расценить какой-либо из ее обмороков отнюдь не как расхожее театрально-мелодраматическое явление.

Он пообещал вернуться с книгой на следующий день, но так и не появился. Она же, донельзя заинтригованная пресловутыми таинственными двадцатидвухсложными строками, сочла необходимым уточнить, что для того, чтобы подобные строки вообще могли поместиться на листе, их следует расположить сверху вниз. Судите сами: эта проницательная женщина на самом деле была в состоянии подмечать столь значимые детали. Он по достоинству оценил логичность сделанного ею заключения и даже проявил своего рода энтузиазм, внимая ее намекам, которыми она тщилась довести до его сведения, что вертикальные столбцы стихов — куда как обыденны в китайской литературе. Однако его любовь, смешавшаяся с так и не реализованной склонностью к ремеслу педагога, вынудила его описать ей весь типографский процесс (правда, в самых общих чертах, ибо в действительности это на редкость непростое и запутанное действо), дабы облегчить ей понимание того, как именно размещаются строчки на странице при горизонтальном написании. Он, само собой разумеется, не постоял и за примером: «Они подобны невероятно высоким людям, которые были бы вынуждены скрючиться в три погибели, случись им — да хранит нас Господь от этого — проживать не в их собственных домах, а в баночках из-под сардин». И после этого она, ошеломленная и до основания потрясенная такими познаниями своего возлюбленного, почувствовала себя действительно просвещенной личностью.

Естественно, он так и не написал никакой поэмы в ее честь. Но, тем не менее, знакомство с поэзией не прошло для них даром. Теперь они были убеждены, что если бы творения Бернардеса продавались клубками, то ей удалось бы соткать из них исполинский поэтический шлейф к своему свадебному платью.

ПЕЧАЛЬНЫЙ РАССКАЗИК

По воскресеньям его так мучительно угнетала тоска, что он принял решение обзавестись невестой. Он заглянул в редакцию одной из газет и подал объявление следующего содержания: «Молодой человек 23 — 172 с единственным недостатком тоскует по воскресеньям желал бы познакомиться с девушкой того же возраста».

Он терпеливо ждал целых три дня. В воскресенье, после трехчасового сидения в маленьком кафе на углу и наблюдения за прохожими, он практически находился на грани самоубийства. А во вторник пришло письмо. Ему писала незнакомая девушка — сообщала, что она милая и внимательная и безусловно полагает, что станет ему идеальной подругой, поскольку также немыслимо тоскует по воскресеньям.

Он ей ответил. В пятницу от нее пришло новое письмо, в которое была вложена фотография. Конечно, не красавица, зато молоденькая, да и лицо приятное. Он тоже послал ей свою фотографию. И в пятницу, когда уже ощущалось приближение бесконечного воскресного кошмара, они договорились встретиться, причем именно в воскресенье, в кафе, в час дня.

Он был пунктуален; облачился в свой лучший костюм, привлекательно уложил волосы и держал под мышкой приобретенный в субботу журнал. Она уже дожидалась его за столиком, находившимся в глубине зала и явно была взволнована. Он тотчас же узнал ее по фотографии и по тем, исполненным тревоги взглядам, которые она то и дело устремляла на входную дверь.

— Привет! — произнес он.

Она улыбнулась ему. Протянула ему свою руку и сказала приятным голосом:


Еще от автора Габриэль Гарсиа Маркес
Сто лет одиночества

Габриель Гарсия Маркес не нуждается в рекламе. Книги Нобелевского лауреата вошли в Золотой фонд мировой культуры. Тончайшая грань между реальностью и миром иллюзий, сочнейший колорит латиноамериканской прозы и глубокое погружение в проблемы нашего бытия — вот основные ингредиенты магического реализма Гарсиа Маркеса. «Сто лет одиночества» и «Полковнику никто не пишет» — лучшие произведения одного из самых знаменитых писателей XX века.


Полковнику никто не пишет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Любовь во время чумы

Первым произведением, вышедшим после присуждения Маркесу Нобелевской премии, стал «самый оптимистичный» роман Гарсия Маркеса «Любовь во время чумы» (1985). Роман, в котором любовь побеждает неприязнь, отчуждение, жизненные невзгоды и даже само время.Это, пожалуй, самый оптимистический роман знаменитого колумбийского прозаика. Это роман о любви. Точнее, это История Одной Любви, фоном для которой послужило великое множество разного рода любовных историй.Извечная тема, экзотический антураж и, конечно же, магический талант автора делают роман незабываемым.


Генерал в своем лабиринте

Симон Боливар. Освободитель, величайший из героев войны за независимость, человек-легенда. Властитель, добровольно отказавшийся от власти. Совсем недавно он командовал армиями и повелевал народами и вдруг – отставка… Последние месяцы жизни Боливара – период, о котором историкам почти ничего не известно.Однако под пером величайшего мастера магического реализма легенда превращается в истину, а истина – в миф.Факты – лишь обрамление для истинного сюжета книги.А вполне реальное «последнее путешествие» престарелого Боливара по реке становится странствием из мира живых в мир послесмертный, – странствием по дороге воспоминаний, где генералу предстоит в последний раз свести счеты со всеми, кого он любил или ненавидел в этой жизни…


Осень патриарха

«Мне всегда хотелось написать книгу об абсолютной власти» – так автор определил главную тему своего произведения.Диктатор неназванной латиноамериканской страны находится у власти столько времени, что уже не помнит, как к ней пришел. Он – и человек, и оживший миф, и кукловод, и марионетка в руках Рока. Он совершенно одинок в своем огромном дворце, где реальное и нереальное соседствуют самым причудливым образом.Он хочет и боится смерти. Но… есть ли смерть для воплощения легенды?Возможно, счастлив властитель станет лишь когда умрет и поймет, что для него «бессчетное время вечности наконец кончилось»?


Глаза голубой собаки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Остров обреченных

Пятеро мужчин и две женщины становятся жертвами кораблекрушения и оказываются на необитаемом острове, населенном слепыми птицами и гигантскими ящерицами. Лишенные воды, еды и надежды на спасение герои вынуждены противостоять не только приближающейся смерти, но и собственному прошлому, от которого они пытались сбежать и которое теперь преследует их в снах и галлюцинациях, почти неотличимых от реальности. Прослеживая путь, который каждый из них выберет перед лицом смерти, освещая самые темные уголки их душ, Стиг Дагерман (1923–1954) исследует природу чувства вины, страха и одиночества.


Дорога сворачивает к нам

Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.


Комната из листьев

Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.


Признание Лусиу

Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.


Прежде чем увянут листья

Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Скопус. Антология поэзии и прозы

Антология произведений (проза и поэзия) писателей-репатриантов из СССР.