Триумвиры революции - [13]

Падение Бастилии было высшей точкой славных июльских событий. 14 июля стало первым днем революции: абсолютная монархия получила незаживающую рану.

До этого королю и старому порядку противостояло лишь буржуазное Учредительное собрание. Третье сословие потеснило благородных и заставило двор пойти на уступки. Но этот враг не был страшен абсолютизму: с крупными буржуа, на худой конец, можно было и столковаться!

14 июля в борьбу вступил народ. Народ еще верил в короля, как верил в своих депутатов в Собрании. Но революционный инстинкт народа указал ему правильный путь: на провокацию он ответил восстанием, на попытку возврата к старому - низвержением оплота абсолютизма.

И двор отступил. Король возвратил Неккера. Правительство молчаливо признало первый шаг революции - другого выхода у него не было.

В штурме Бастилии Жорж Дантон не участвовал. Тем не менее этот день для него оказался решающим: он вступил в национальную гвардию - народную милицию, образованную прямо на поле боя. Он стал начальником национальной гвардии дистрикта Кордельеров - самого решительного из округов Парижа. А затем и возглавил дистрикт, сделавшись его бессменным председателем.

Мосты к прошлому были сожжены. Господин д'Антон ушел в небытие. Революционер Дантон занял свое место среди борцов за народные права.

4. ДАНТОН ЗАЩИЩАЕТ МАРАТА

Дистрикт Кордельеров давно уже шел в авангарде революционных районов столицы. Недаром население его - ремесленники, рабочие, журналисты, актеры Французского театра - было народом пестрым, шумным и строптивым.

А чего стоил бессменный председатель дистрикта господин Дантон!

- У него революционная голова! - говорили одни.

- У него луженая глотка! - утверждали другие.

- Да это же подлинный Демосфен!* - восхищались третьи.

_______________

* Знаменитый греческий оратор (384 - 322 гг. до н. э.).

И все это было правдой. Дантон обладал головой революционера, имел глотку уличного зазывалы и не хуже великого оратора древности умел отстоять дело свободы.

Ведь это благодаря его инициативе и при его нажиме граждане дистрикта на своих бурных заседаниях в старой кордельерской церкви не раз принимали резолюции, которые опережали декреты Учредительного собрания.

Они, не дожидаясь команды сверху, установили ответственность любого должностного лица дистрикта перед общим собранием избирателей.

Они наделили артистов, составлявших немалую часть жителей квартала, всеми гражданскими правами, которых лишал их старый порядок.

Они горячо защищали свободу прессы, и не один журналист, благодаря их заступничеству, сумел избежать цепких лап подручных господина Байи, нового мэра Парижа.

Однако именно в борьбе за свободу прессы зимой 1790 года доблестные кордельеры чуть не стали жертвой карательной экспедиции, проведенной парижским муниципалитетом.

Поводом к этому послужило дело Марата.

"Жан Поль Марат, литератор с улицы Вье-Коломбье" - так отныне официально подписывался бывший доктор Марат.

Но прежде чем стать литератором, он попробовал себя на разных участках революционной деятельности.

Сначала он выступил как агитатор Пале-Рояля и не без успеха комментировал "Общественный договор" Руссо.

Потом стал формировать первые отряды народных бойцов и в ночь на 14 июля с одним из таких отрядов сумел преградить путь королевским драгунам на Новый мост, что значительно облегчило успех победителям Бастилии.

После взятия Бастилии он с головой погрузился в административную сферу: стал членом комитета дистрикта Карм. Текущей работы здесь было столько, что однажды Марат просидел в комитете шесть дней подряд - со вторника по воскресенье.

И после этого задумался: а стоило ли бросать научные исследования и медицину ради того, чтобы превратиться в муниципального деятеля, занятого разбором бумаг? Нет, это было не его призвание. Марат отказался от поста комиссара дистрикта и предложил комитету взамен нечто другое.

Он уже понял, что главная его сила - печатное слово. Здесь он легко разбивал любого противника. Автор "Цепей рабства" и "Плана уголовного законодательства" твердо решил стать революционным публицистом.

Революция родила большую прессу. В течение лета 1789 года появилось огромное количество газет, журналов и листков. Некоторые из них, выйдя раз или два, закрывались; были, однако, газеты, популярность которых, возрастая изо дня в день, обеспечивала широкую известность им самим и их издателям. Именно о такой газете мечтал и Марат.

Он предложил комитету дистрикта предоставить в его распоряжение типографию и средства, обещая взамен боевую революционную газету, которая поможет депутатам Учредительного собрания вести страну по верному пути.

Это предложение напугало умеренных членов комитета; они стали тянуть с ответом. И тогда Марат, верный своей обычной решительности, порвал с комитетом дистрикта Карм и вернулся в свое жилище на улице Вье-Коломбье.

Что ж, если его отталкивали новые власти, испугавшиеся его радикализма, он будет действовать в одиночку и покажет себя еще более радикальным!..

12 сентября 1789 года к числу множества газет, циркулировавших в Париже, прибавилась еще одна, на которую поначалу никто не обратил особенного внимания.