Триумф сердца - [50]

Оба мужчины поклонились еще более почтительно, чем при своем появлении, и, пятясь, удалилась из комнаты.

Какой-то момент Шелдон и Керисса оставались недвижимы. И вдруг он услышал ее беззвучный, почти как дуновение ветерка, шепот:

– Неужели все изменилось и я уже не нужна вам?

Какое наслаждение было вновь взглянуть на нее, заключить ее в объятия, уже ничего не опасаясь и никуда не спеша!

Его губы касались ее волос, потом он приподнял подбородок Кериссы и заглянул ей в лицо.

Он внезапно понял, что она все же дрожит от страха и думает, что от столь неожиданного известия между ними возникла стена.

– Ты ведь хотела стать респектабельной дамой, милая моя девочка?

– Но, как я поняла, респектабельным стали вы, монсеньор, я не я. И захотите ли вы теперь жениться… на авантюристке? Я ни на что не претендую, я только прошу вашего разрешения хоть какое-то время находиться рядом с вами.

Голосок ее сорвался, и она уткнулась личиком в его плечо.

Шелдон произнес как можно мягче:

– Я буду чувствовать себя очень одиноким в своем огромном поместье, если там не будет жены, которая согласится присматривать за мной.

Шелдон ощутил, что Керисса затаила дыхание, ожидая от него продолжения.

– Я официально предлагаю тебе выйти за меня замуж, моя обожаемая маленькая авантюристка. Возможно, наша будущая совместная жизнь покажется тебе весьма унылой после всех пережитых нами приключений. Респектабельность – скучная вещь, но как-нибудь вместе мы выдержим это испытание.

– О, Шелдон!

Керисса, не скрываясь, заплакала, но слезы, струящиеся по ее лицу, были слезами счастья. И как волшебно они сверкали в лучах солнца, проникающих сквозь окно!

Она восклицала, захлебываясь рыданиями:

– Я люблю… люблю вас… О, монсеньор, я всей душой принадлежу вам! Моп cheril(l) Для меня не существует никого в мире, кроме вас!

Шелдон пытался осушить ее слезы своими поцелуями, но она отстранилась. Ей надо было выплакаться.

– Это правда, что нам теперь нечего бояться? – спросила она с надеждой.

– Правда, дорогая! Ты станешь моей женой, и я буду охранять тебя и заботиться о тебе.

– Я так мечтала, так долго искала надежное пристанище! Я знала, что только вы можете подарить мне покой и уют… Но вы всегда говорили, что я должна… слушаться ума, а не сердца…

– Но ты не слушалась меня и не выполняла мои приказы.

– Потому что сердце мое оказалось сильнее ума!

– На будущее я бы все-таки посоветовал тебе как-то совладать со своим сердцем.

– Я, конечно, буду стараться, монсеньор, и стану строгой, приличной, затянутой в корсет и бесчувственной английской леди.

– Правильнее было бы сказать: английской графиней. Учти, это тяжелая обуза!

– О Боже! А если мне не удастся совладать с собой? Я тогда вернусь во Францию и сложу голову на гильотине.

Шелдон рассмеялся и вновь крепко прижал ее к себе.

– Прежде чем ты доберешься до гильотины, я тебя поймаю и сильно отшлепаю.

– Вы по-прежнему суровы ко мне, монсеньор.

– Тебя надо крепко держать в руках.

– Да, это верно, я способна на безумные поступки. Например, я умираю от ревности.

– От ревности? К кому?

– К леди Имоджин. О, это дьявольская женщина! Я хотела бы выцарапать ей глаза!

– Значит, мне вообще нельзя глядеть на других женщин, кроме тебя?

– Раз вы выбрали, монсеньор, такую участь, то что ж, придется вам с этим примириться. Я ведь не англичанка! Моей страсти хватит на нескольких английских женщин,

Шелдон взглянул на каминные часы.

– А не поторопиться ли нам?

– Да, конечно, – согласилась Керисса и потянулась за шляпкой. – Мы едем в Лондон?

– Да, но с одной маленькой остановкой в пути – ради свадебной церемонии, которую нельзя откладывать. Священник ведь ждет, а я щедро уплатил ему авансом. И жаль будет потерять эти деньги.

Их взгляды вновь встретились, и они расхохотались.

– О, монсеньор! Мой чудесный, чудесный Шелдон!

Им, конечно, надо было поторопиться, иначе они подчинились бы зову страсти и забыли бы обо всем на свете.