Триумф рыцаря - [13]

– Она должна жить. – На этот раз леди Лэнгли услышала в его словах отчаяние и слабость.

– Клянусь, что попытаюсь.

Шотландец отпустил ее плечо и вернулся на стул, а она попросила его подержать голову больной, чтобы она смогла влить ей в рот приготовленный целебный отвар. Затем снова взялась протирать ее кожу прохладной влажной тканью.

Через час ей показалось, что лихорадка начала ослабевать. В комнате появился отец Маккинли и сказал Игрейнии, что ей следует отдохнуть. Но она, прежде чем шотландец вмешался в разговор, твердо ответила:

– Я в порядке, святой отец.

Тогда Маккинли подошел к Эрику.

– Если позволите, мне бы хотелось с вами поговорить.

Шотландец поднялся и направился к двери, а Игрейния осталась наблюдать за больной и молиться за ее выздоровление. Но вдруг ее окликнул Эрик:

– Мадам, вы нужны священнику!

– Это ненадолго, – пообещал Маккинли.

Шотландец кивнул и возвратился к жене.

– Куда мы идем? – удивленно спросила Игрейния.

– Сэра Роберта Невилла колотит лихорадка, но он попросил позвать вас, а сэр Эрик позволил вам ненадолго отлучиться.

Они прошли через зал и оказались в покоях Роберта. Игрейния вбежала в комнату и была поражена, как быстро болезнь овладела этим человеком. Она схватила тряпицу и принялась протирать его лицо. Родственник ее мужа, Роберт, был красивым мужчиной. Природа наделила его темно-каштановыми волосами, пронзительным взглядом и утонченными, как у Афтона, чертами лица. Стройный от природы, обычно он держался очень прямо. Знал толк в верховой езде и владении мечом и отличался редкой отвагой.

Но теперь его лицо побледнело, глаза потухли.

– Игрейния!

– Роберт, не шевелитесь.

– Ты здорова… ты в безопасности?

– Да, со мной все в порядке.

– Они захватили замок… эти бандиты, эти варвары… тебе надо бежать.

– Хорошо, Роберт, не беспокойтесь. – Она посмотрела на отца Маккинли: оба знали, что сейчас позволительна любая ложь. – Я найду способ ускользнуть. Они за мной совсем не следят.

На секунду больной, казалось, забыл о ее присутствии.

– Теперь все на мне… Нельзя допустить… нельзя допустить, чтобы они здесь оставались… Король Эдуард поручил замок мне. Вы не беспокойтесь… я его верну. Вам будет хорошо… со мной.

– Да, Роберт, все будет хорошо. Поберегите силы. Я приготовлю травяной отвар с вином. Вы выпьете, уснете и скоро справитесь с болезнью. Мы выживем, оба выживем, и замок снова будет нашим.

Он все еще держал ее руку, но силы уже покидали его. Игрейния высвободилась и накрыла его простыней. А когда подняла глаза, увидела, что в дверях стоит Эрик Грэхем. Она не знала, давно ли шотландец наблюдал за ней и многое ли услышал из того, что она говорила больному.

– Вам пора, – пробурчал он.

Игрейния кивнула и покосилась на Роберта. Тот лежал с закрытыми глазами, но она с облегчением поняла, что он не умер, а только заснул. Она поспешила за шотландцем, снова пересекла зал и поднялась в свои покои.

Марго опять горела и содрогалась в лихорадке, и Игрейния немедленно взялась ее обтирать, пытаясь обуздать разгулявшуюся болезнь. Эрик помогал ей чем мог. И через некоторое время недуг как будто отступил, и Марго спокойно уснула.

Шотландец расхаживал по комнате, но наконец остановился перед камином и стал смотреть на огонь. А Игрейния, не сводя с Марго глаз, откинулась на спинку стула.

И так просидела всю ночь.

Когда наступило утро, она открыла глаза и поняла, что задремала. Марго еще дышала. Эрик по-прежнему стоял у камина. И Игрейния подумала, что он скорее всего так и простоял до рассвета.

Она осторожно дотронулась до руки больной и повернулась к шотландцу.

– Марго еще с нами. Надо развести огонь посильнее. И вот еще что: помогите разлепить ей губы – нужно напоить ее чистой холодной водой… Пожалуйста.

Эрик отошел от очага, и цвет его лица сразу изменился: больше его не озаряли багровые отсветы пламени, и теперь оно выглядело болезненно-пепельным.

– Говорите, что делать, – хрипло произнес он. Игрейнии показалось, что шотландец неуверенно стоит на ногах и ему трудно сделать хотя бы шаг. Она хотела ему помочь, но в это время силы оставили Эрика, и он, потеряв сознание, рухнул на пол.

Игрейния вздрогнула и, замерев, ждала, когда он встанет.

Но он не встал.

Она опустилась подле него на колени. Глаза шотландца были закрыты. Но вот веки затрепетали и поднялись – на мгновение полыхнуло голубым. Губы шевельнулись, но она не услышала ни звука. Он протянул руку, коснулся пальцами ее щеки и снова закрыл глаза.

Игрейния помедлила, но затем решилась и потрогала его лоб – кожа горела жарче адского пламени.

У этого человека не осталось власти ни над кем.

Глава 3

Он слышал голос жены – звонкий, чистый и ласковый. Она шептала ему, что он должен выпить, проглотить хотя бы немного прохладной воды. Ему казалось, что снова наступили те дни, когда его корабль трепали морские штормы, мир осеняла небесная синева и вселенная дарила ему любовь. Потом он проваливался в черноту. Но вскоре проснулся опять, почувствовал, что она рядом, и ощутил прикосновение ее волос.

А временами он вдруг понимал, что его жена умерла. Никакая ведьма, никакой лекарь не могли вернуть ее в мир живых, и она ушла вслед за их дочерью, нежным очаровательным созданием, в мир жестокости и разрушения. Малышка сияла лучиком невинности, приходила к нему в забытьи: мать держала ее за ручонку, и они вместе шли к нему, звали за собой, и он стремился к ним навстречу. Он слышал мелодичный смех дочери и нежный голос Марго, которая учила Эйлин и за что-то мягко ей выговаривала. С каким восторгом он взял малютку на руки, когда она появилась на свет: чистота ее тельца особенно поражала на фоне его огрубевших, мозолистых ладоней. Он подбрасывал девочку в воздух, а жена говорила: