Триумф Клементины - [72]

Он был счастлив, когда мог собрать свои книги и пожитки из своего жилища, недалеко от Руссель-сквера. Он в последний раз осмотрел комнату, свидетельницу стольких падений, отчаяний и угрызений совести. Теперь все это было уже в прошлом. Он оглянулся на окружающую грязь, содрогнулся, хлопнул дверью и бросился вон. Никогда. Бог видит, что никогда!

Немного позднее он устраивался в своем новом помещении, и опрятная служанка принесла ему на подносе чай. Когда она вышла, он долго смотрел на окружающий его комфорт, сознавая, что с этих пор он будет для него постоянным. Он взял с тарелки маленький сандвич и вместо того, чтобы съесть его, опять смотрел на него, и слезы катились по его лицу. В конце июля безоблачное небо покрылось для него однажды тучами. Он закончил свою дневную работу и тихо направлялся к своему дому, у дверей которого внезапно заметил мрачные фигуры Вандермера и Биллитера.

— Хелло, старый дружище! — пьяным голосом приветствовал его Биллитер. — Наконец-то мы набрели на ваш след. Мы были на вашей старой квартире и узнали, что вы съехали, не оставив адреса. Вы просто хотели от нас улизнуть…

Он был в костюме, который Квистус приобрел ему для скачек, но от постоянного употребления он уже износился. Он стал еще более отталкивающим. Вандермер, по-прежнему грубый и хитрый, подозрительно рассматривал Хьюкаби.

— Мне думается, что вы сами понимаете, что вели очень низкую игру?..

— Ничего не понимаю, — возразил Хьюкаби.

— О, да, конечно, — вставил Биллитер. — Посмотрите на себя и на нас. Но нам нужно поговорить с вами наедине и потому впустите-ка нас к себе.

Он в сопровождении Вандермера направился к двери. Но возмущенный Хьюкаби оттолкнул их. Его прошлая жизнь не должна осквернить святость его нового дома. Он не пустил их переступить даже через порог.

— Нет, — сказал он, — то, что мы имеем сказать друг другу, может быть сказано здесь.

— Ну, хорошо, — согласился Вандермер, — здесь на углу есть трактир.

— Я бросил трактиры, — ответил Хьюкаби.

— Пойдем, — уговаривал Биллитер, — во всяком случае, опрокинем пару рюмок.

— Я бросил пить, — отказался Хьюкаби. — Я дал клятву. Я, пока жив, не дотронусь даже до капли ликера и вам советую сделать то же самое.

Они прыснули со смеху, стали просить у него билеты на его следующую лекцию о нравственности и затем стали издеваться над ним.

— Вы можете продолжать теперь дальше свой путь, — вышел, наконец, из терпения Хьюкаби.

— Мы никуда не пойдем, — крикнул Биллитер, — нам нужны наши деньги.

— Какие деньги? Разве я не писал вам, что все расстроилось. Ни она, ни я ничего не добились, и Квистус не дал ни одного пенни.

— Посмотрим, что еще леди скажет по этому поводу, — проворчал Биллитер.

— Вы оставьте эту леди навсегда в покое! — не допускающим возражения тоном заявил Хьюкаби.

Они фыркнули. С каких пор Хьюкаби решал за дам? Биллитер, тем не менее, настаивал на своем. Разве план принадлежал не ему? Вандермер напомнил ему, что он с самого начала сомневался в честности Хьюкаби. Он здорово провел их, но они отказывались верить в измену Лены Фонтэн. Хьюкаби потерял терпение.

— Разве вы не получили письмо от нотариуса Квистуса? Разве вы не подписали свое согласие за известное вознаграждение не докучать ему? Так, клянусь вам, что тревожа ее, вы затронете и его. Я бы хотел это видеть. Как только она мне что-нибудь скажет, я скажу ему, и до свидания ваши месячные выдачи.

Мозг Вандермера заработал.

— Тревожа ее, мы потревожим и Квистуса? Ого! Она выходит за него, э?

— Если даже и да, какое вам до этого дело? — свирепо закричал Хьюкаби. — Оставьте эту женщину в покое! Вы получили от Квистуса больше, чем вы могли когда-либо рассчитывать, и вы должны удовлетвориться этим.

— Принимая в расчет, что мы для него сделали, — заметил Биллитер, — мы можем получить гораздо больше.

— Ничего вы не получите, — воскликнул Хьюкаби и, заметив, что они рассматривают Квистуса как источник дальнейшей эксплуатации, добавил: — Я сообщу вам несколько фактов, которые прояснят вам положение вещей. Пройдемся по улице.

Во время прогулки он рассказал им о смерти Хаммерслэя, о поездке в Марсель и о возвращении Квистуса здоровым человеком, с Клементиной и ребенком. Он уже больше не был безумцем, толковавшим о подлости. Он уже больше не нуждался в них, как в гениях зла. Лучше, если они с благодарностью примут предложенное и исчезнут с его горизонта. Каждое действие, направленное против Квистуса или Лены Фонтэн, лишит их курицы с золотыми яйцами. В конце концов он убедил их, но они расстались с ним с чувством какой-то неудачи.

Лена Фонтэн и Квистус не выходили у них из головы. Они хлопотали, писали, изобретали, — все это выскользнуло у них из рук.

— Итак, она выйдет за него, — сказал Вандермер.

— Хьюкаби не говорил этого, — заметил Биллитер.

— Но он и не отрицал. Она выйдет за него, а этот сукин сын получит за комиссию.

— Хорошо, но что же мы можем сделать? — осведомился Биллитер.

— Хм, — неопределенно ответил Вандермер.

Счастливый сознанием победы, Хьюкаби в наилучшем настроении направился домой.

Дня через два после этого приключения Квистус сообщил Клементине свое желание дать в честь обручения Томми и Этты обед. Она одобрила его, настаивая на небольшом обществе.