Триумф и трагедия : Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1 - [135]

Это замечание в прошлом члена Военного совета армии, прошедшего дорогами войны от Сталинграда до Праги, представляется весьма удачным. Все мы сегодня знаем огромную роль Жукова в разгроме немецких войск под Москвой, спасении Ленинграда, в Сталинградской операции, десятках других "глав” войны. Характерно, что Сталин по мере роста популярности и известности Жукова, особенно в конце войны, все более сдержанно относился к нему. Не случайно в самом конце войны, когда нужно было координировать действия трех фронтов в битве за Берлин, Сталин формально не поручил это Жукову, а оставил за собой. А маршала направил командовать 1-м Белорусским фронтом. Верховный думал о будущем, об истории, и ему не хотелось ни с кем делить заключительный, триумфальный аккорд войны, взлет на вершину Победы.

Сталин понимал, что твердостью характера Жуков не уступает ему, Верховноіму Главнокомандующему. Он особенно почувствовал этот несгибаемый характер в начале войны, во множестве боевых фактов. В первых числах сентября 1941 года, например, командующий Ленинградским фронтом К.Е. Ворошилов и член Военного совета фронта А.А. Жданов обратились к нему за разрешением заминировать корабли Краснознаменного Балтийского флота (КБФ) и при угрозе сдачи Ленинграда затопить их. Сталин разрешил. И уже 8 сентября Ворошилов и Жданов подписали соответствующее постановление.

К моменту, когда было принято решение Военного совета, из Москвы прилетел Жуков с полномочиями Сталина. ’’Вот мой мандат, — сказал Жуков, новый командующий фронтом, передавая записку Верховного. — Я запрещаю взрывать корабли. На них сорок боекомплектов!”

Вспоминая этот эпизод в 1950 году, Жуков скажет: ’’Как вообще можно минировать корабли? Да, возможно, они погибнут. Но если так, они должны погибнуть только в бою, стреляя. И когда потом немцы пошли в наступление на приморском участке фронта, моряки так дали по ним со своих кораблей, что они просто-напросто бежали. Еще бы! Шестнадцатидюймовые орудия! Представляете себе, какая это силища?”⁵⁵

Сталин узнал об отмене Жуковым решения Военного совета фронта, а фактически его, Верховного, распоряжения, от Жданова. Сталин не стал никак комментировать сообщение Жданова: он не мог не оценить смелости и дальновидности нового командующего фронтом и дал понять, что пусть все останется так, как решил Жуков. Сталин знал, что в критические минуты Жуков может быть безжалостным и бескомпромиссным. Верховному это импонировало, это было в его духе. Жуков беспощадно боролся с трусами и паникерами, был способен на самые крутые меры, если того требовала обстановка. Например, в критический момент обороны Ленинграда в том же сентябре 1941 года генерал армии Жуков продиктовал приказ № 0064, где говорилось: ’’Военный совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу.

Настоящий приказ командному и политическому составу объявить под расписку. Рядовому составу широко разъяснить”⁵⁶.

Поставив свою подпись, Жуков дал расписаться и остальным членам Военного совета фронта: Жданову, Кузнецову и Хозину. Чтобы добиться, казалось бы, невозможного, ему приходилось прибегать и к подобным мерам.

Естественно, это не могло всем нравиться, особенно пострадавшим: отстраненным от должностей, отданным под суд, пониженным в звании. К. Симонов в своих воспоминаниях "Глазами человека моего поколения" пишет, как во время обсуждения романа Казакевича "Весна на Одере", выдвинутого на соискание Сталинской премии, Сталин заметил: "Не все там верно изображено: показан Рокоссовский, показан Конев, но главным фронтом там, на Одере, командовал Жуков. У Жукова есть недостатки, некоторые его свойства не любили на фронте, но надо сказать, что он воевал лучше Конева и нс хуже Рокоссовского…"⁵⁷

Сталин не раз был крут и несправедлив по отношению к Жукову не только после войны, но и в ходе ее, особенно в начале. В июле 1941 года, когда возникла критическая ситуация в районе Вязьмы, Жуков предложил нанести контрудар в районе Ельни, с тем чтобы предотвратить выход немецких войск в тыл Западного фронта. Сталин, не дослушав доклад, грубо оборвал Жукова:

— Какие там контрудары, что вы мелете чепуху; наши войска не умеют даже как следует организовать оборону, а вы предлагаете контрудар…

— Если вы считаете, что я, как начальник Генштаба, годен только на то, чтобы чепуху молоть, я прошу меня освободить от должности начальника Генштаба и послать на фронт, где я буду полезнее, чем здесь… — ответил Жуков.

Присутствовавший при разговоре Мехлис вмешался:

— Кто вам дал право так разговаривать с товарищем Сталиным?

Результатом разговора явилось назначение Жукова командующим Резервным фронтом. Однако Сталин не смог обойтись без этого выдающегося полководца, хотя Берия и Мехлис всячески пытались скомпрометировать его в глазах Верховного. В первый период войны Жуков стал для Сталина "палочкой-выручалочкой". Когда в результате неумелых действий советского командования группа армий "Центр" в начале октября 194I года сумела, прорвав оборону, окружить значительную часть войск Западного и Резервного фронтов, Сталин послал Жукова выправлять катастрофическое положение. Показав на карту, как вспоминал Жуков, Сталин с горечью бросил: