Триумф христианства - [26]
В такой или подобной обстановке он и проповедовал фессалоникийцам «ночью и днем». Люди приходили к нему в мастерскую по делу, а он заговаривал с ними о религии. В то время дела велись куда непринужденнее, чем сейчас, ремесленники могли долго болтать с клиентами на посторонние темы. Павел, по его собственным словам, проводил за работой почти круглые сутки. Разумеется, вряд ли ему удавалось обратить кого-то прямо на месте, в первую же встречу. Он призывал язычников отказаться от религиозных традиций и культовых практик, которых они придерживались всю свою жизнь. Такое требовало времени. Но Павел никуда не торопился. Он работал – трудился от рассвета до заката – и за работой проповедовал Евангелие.
Можно предположить, что он не столь часто добивался успеха. Впрочем, будь даже его проповедь весьма успешной, вряд ли это на что-то повлияло бы. Прежде всего, в древности, как правило, решения, касающиеся религии, за всю семью принимал ее глава – старший мужчина в доме. Обратите старшего в доме – и вы обратите всю семью. Современные христиане сказали бы, возможно, что жену и детей новообращенного считать новообращенными не стоит – ведь это был не их собственный выбор. Но даже если так, глава семьи вводил в дом новые религиозные традиции и новые формы богопочитания, и все остальные их принимали. Во многих случаях, даже в большинстве случаев, спустя несколько месяцев или лет все домочадцы становились искренними приверженцами новой религии. Так один новообращенный оборачивался множеством.
Еще один фактор, который стоит принять во внимание: высокая плотность населения античных городов. В современном городе Антакья на юго-востоке Турции проживает чуть больше двухсот тысяч человек – и, по большинству современных стандартов, он весьма густо населен. Во времена Павла этот город назывался Антиохией и народу в нем было вдвое больше. Однако его можно было обойти кругом за полдня. Средняя плотность населения в римских городах составляла около двухсот человек на квадратный акр; в современности такая плотность наблюдается лишь в особо густонаселенных кварталах. Свободного места было мало, возможности уединиться – еще меньше. С огромной скоростью разлетались новости, сплетни и слухи[53].
Если кто-то здесь принимал совершенно новую религиозную традицию – и оставлял те традиции, которым более или менее привычно следовали все остальные, – любое подобное обращение, несомненно, вызывало любопытство, живой интерес и бурное обсуждение. Скорее всего, многим становилось любопытно, что это за новая вера. И люди, один за другим, шли в мастерскую к Павлу. Невозможно вообразить, что все они уходили оттуда обращенными, но кто-то обращался. Новообращенные главы семей обращали и своих домочадцев. Так возникала Церковь – и начинала расти.
Со временем Павел с удовлетворением видел, что «посевной сезон» окончен; пора отправляться в следующий город и начинать все сначала. И так продолжалось год за годом, – может быть, около тридцати лет. Сколько всего церквей основал Павел, мы не узнаем никогда. В своих посланиях он прямо связывает себя с дюжиной церквей; всего, должно быть, их было значительно больше.
Остается еще вопрос: что же такое говорил Павел своим слушателям? Что оказывалось для них таким убедительным? Как мы увидим в следующей главе, слушатели его были язычниками: они поклонялись множеству божеств и почитали их согласно местным обычаям и традициям, передававшимся из поколения в поколение, без сомнений и без критики. В любом крупном городе было множество храмов языческих богов, а в каждом храме идолы – статуи богов, – воплощавшие в себе физическое присутствие самого божества. Снаружи храма находился алтарь, на котором верующие время от времени приносили богу жертвы – или, скорее, смотрели, как приносит их кто-то другой. Люди могли посещать любые храмы и поклоняться любым богам, каким хотели. Могли поклоняться и только своим семейным богам, а также участвовать в поклонении императору и другим богам, пропагандируемым государством. В любом городе в любой момент времени имелся целый набор богатых, разнообразных, сложно соотносящихся друг с другом культовых традиций. Павел стремился обратить своих слушателей из последователей этих языческих традиций – в верующих в Иисуса. Что же он им говорил – и как ему удавалось кого-то убеждать?
О чем говорил Павел
В дошедших до нас посланиях Павел нигде не пересказывает то, с чего начинал разговор с потенциальными новообращенными. Очевидно, для этого не было причин: писал он совсем о другом – и писал людям, уже обращенным, которые прекрасно знали, что говорил он при первых встречах, ибо сами это от него и слышали. Однако временами он делает отсылки к своей проповеди; и, как ни скудны эти отсылки, они позволяют нам бросить взгляд на проповедь Павла и на его риторические стратегии. Первую такую отсылку мы находим в самом раннем из сохранившихся писем Павла – в Первом послании к Фессалоникийцам.
Тепло вспоминая время, проведенное с христианами в Фессалониках (на севере Греции), Павел упоминает и о том, как они, бывшие язычники, присоединились к нему в христианской вере, «обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева» (1 Фес. 1:9-10). Замечание сжатое, но говорит о многом.
