Триумф броненосцев. До последнего вымпела - [8]

   - Держи, дочка! - свекровь протянула футляр Ольге. - Второй век как в нашей семье по женской линии передаются. Твой отец Васе шпагу подарил, а я тебе - их. Открывай, не бойся, не выпадут.

   Щёлкнула крышка и как будто два сгустка крови полыхнули светом в глаза Ольги. Рубиновые серьги невероятной красоты покоились на чёрном атласе. Василий тоже заглянул через плечо супруги и узнал камни, которые мать носила только по большим праздникам.

   - Капитолина Анатольевна! Спасибо огромное! - Ну, совершенно роскошный подарок. Прямо неудобно даже.

   - Да чего неудобного. Традиция у нас в семье такая. Носи. И Васеньку моего...

   - Мам! - не выдержал Соймонов, - Перестань в самом деле! Вот опять плачешь... Ну не на кладбище же меня провожаешь. Война и есть война. Но я тонуть не собираюсь, броня у нас хорошая и толстая, а японских кораблей осталось - кот наплакал. Разобьём их за пару месяцев, и все тревоги кончатся. Не плачь!

   - Ладно, ладно, сынок, - женщина уже утирала слёзы, - не буду.

   - Приехали, ваше благородие! - подал голос кучер, и двуколка остановилась.

   До отправления поезда оставалось ещё около получаса, и это время провели сначала на перроне, в ожидании, а потом в купе первого класса, которое мать лейтенанта занимала одна. Слёзы, поцелуи... Поезд тронулся.

   - Какая у тебя замечательная мама, Вась! - Ольга чмокнула мужа в щёку и лукаво улыбнулась, - Не удивительно, что я полюбила её сына.

   А ещё через день, молодая чета, с того же вокзала, отправлялась во Владивосток. То есть не сразу во Владивосток, конечно - сначала в Москву, где, в ожидании очередного подходящего поезда нужно было провести более суток, но конечный пункт назначения был очевиден.

   Весь предыдущий день Василий носился по служебным и личным делам, утрясал вопрос с багажом, дал телеграмму своему другу, ревизору "Пересвета" мичману Денисову, чтобы тот подыскал квартиру для Ольги к их приезду. Тактично убеждал тёщу, что такого количества меховой одежды её дочери не понадобится - зимы в Приморье достаточно мягкие, а место для багажа не безразмерное. В общем - сплошные хлопоты и, как говорится, "никакой личной жизни". Ну почти никакой. Но каждую свободную от служебных и бытовых проблем минуту молодожёны старались быть рядом, буквально не отходя друг от друга ни на шаг. Вот только на то, чтобы нормально выспаться времени уже не хватало, что, впрочем, и неудивительно - ведь иногда реальность бывает лучше самых волшебных снов.

Глава 3.

   - Самый страшный вид дурака, это дурак в короне! - Сергей Юльевич Витте, конечно, не озвучил эту мысль, хотя именно она возникла в первую очередь, после прочтения телеграммы от Императора Всероссийского. - Ну, неужели так трудно понять, что мало победить - нужно ещё суметь воспользоваться результатами победы?

   Мирные переговоры в нейтральной Италии шли уже вторую неделю, и Витте изнемогал не столько от непреклонности японской делегации, удивлённой (это ещё мягко сказано) требованиями русской стороны, сколько от совершенно неоправданных амбиций своего монарха. Николай Александрович, которому победа при Цусиме и последующие крейсерские операции Тихоокеанского Флота, вскружили голову сверх всякой меры, просто внаглую выставлял такие требования к Японии, что любой народ, любая страна, имевшие хоть частицу самоуважения признали бы их неприемлемыми. А уж про то, что на это согласятся гордые японцы, рассчитывать было просто глупо.

   Да, победа русской эскадры в Цусимском проливе[2] переломила ход войны, можно было заключать мир на достаточно выгодных условиях, пойдя на ряд взаимных уступок и обменяв, например, разрешение на японский протекторат в Корее на права японцев на Сахалине и еще недавно переданные Россией Японии восемнадцати островов Курильской гряды. Но нет!

   Эйфория и мнение придворной камарильи, заставили царя занять совершенно непреклонную позицию: "Всё, что было нашим - остаётся нашим", да ещё и контрибуция, требования отказаться от экономического присутствия на Сахалине и в Корее, отдать все Курильские острова, безусловное признание прав России в Корее и северном Китае, Шпицбергене и Иране, разрешение российским компаниям беспошлинной торговли в самой Японии и, наконец, жесткие ограничения на состав японского флота...

   Да, заставить пойти на такие условия можно даже сильную страну. Примерно так и поступили с Россией полвека назад, в тысяча восемьсот пятьдесят четвёртом, англичане с французами, воспользовавшись предательством союзников-австрийцев, хотя русская армия была все еще очень сильна и проиграла только, в общем-то, одно-единственное локальное сражение под Севастополем. И ещё через двадцать с лишним лет, "честный маклер" Бисмарк, лишил Россию всех плодов её победы над Турцией. Однако сейчас, изнемогающие от войны японцы, все еще чувствовали почти открытую поддержку со стороны Великобритании и Североамериканских Соединенных Штатов и еще надеялись, несмотря на начавшиеся уже голодные бунты, имея преимущество в занятых территориях на суше и в скоростных кораблях на море, добиться куда лучших для себя условий мирного соглашения.