Триумф броненосцев. До последнего вымпела - [44]

   Ну разве подадут на корабле знаменитый 'Майонез': варёное куриное филе с желе из бульона, раковые шейки и кусочки отварного телячьего языка по краям, горка из варёного картофеля с корнишонами и кусочками крутого яйца посередине...

   А суп из белых грибов? А 'Пожарские котлеты' со сложным овощным гарниром? А десерт 'Фруктовый фейерверк'?

   - Кажется, благоверный решил раскормить меня до состояния бочки, чтобы другие мужчины не заглядывались, - Ольга с улыбкой посмотрела на мужа, - до дома, кажется, тебе придётся меня нести. Ты способен, а, Вась?

   - Честно? - Нет, - рассмеялся в ответ Соймонов, - но можем взять извозчика. Согласна?

   - Нетушки! Пешочком пойдём - надо растрясти зарождающийся жирок. Нам ведь ещё сегодня к Гусевым на чай - мне Саша сегодня ещё раз подтвердила приглашение. Неудобно.

   - Надо - сходим. Хотя соседи наши могли бы понять...

   - Между прочим, мой грозный муж и повелитель, тоже мог бы понять, - прервала Василия Ольга, - что его жене иногда хочется показываться хоть в каком-нибудь обществе вместе со своим законным супругом.

   - Но ведь мы же сейчас... - слегка обалдел от такой 'атаки' Соймонов.

   - Мы сейчас среди совершенно незнакомых людей... Так! А ну-ка быстро прекрати дуться!

   Васенька, я тебе очень благодарна за этот 'выход в люди'. Но, надеюсь, что ты сможешь понять, что мне хочется, чтобы ты хотя бы соседям нанёс пусть и 'полуофициальный' визит.

   - Да сходим, сходим, - лейтенант даже слегка опешил от такой неожиданной 'атаки', - чего ты так завелась-то?

   - Да потому что ты думаешь только о себе, - Соймонова стала 'заводиться' и всё её существо выказывало нешуточную обиду, даже слёзы показались. - Я тут одна два месяца: дом-госпиталь день за днём. Гусевы хоть иногда меня в гости приглашали, и тут, когда ты вдруг появился, я не могу придти к ним с тобой, а не одна, как обычно!

   - Да почему не можешь-то? - Василий находился в состоянии полного обалдения - никогда Ольга не была такой раздражительной и агрессивной.- Сходим к ним в гости сегодня. Успокойся только!

   - Одолжение мне делаешь? А сам догадаться не мог?

   - Да не делаю я тебе одолжения, Оль, просто думал, что тебе будет приятнее, если я всё своё свободное время тебе посвящу. Оленька, Олюшка, ну всё будет так, как ты хочешь. Успокойся только.

   - Папа к вам с эскадрой Небогатова плывёт, - неожиданно переменила тему лейтенантша.

   - Идёт, - машинально подправил жену Василий. - Чтооо? Михаил Николаевич на Третьей Эскадре?

   - Да, он при штабе адмирала Небогатова.

   - Флаг-капитаном?

   - Васенька, ну не знаю я. Пойдём?

   - Пойдём, конечно, - Соймонов бросил на блюдце червонец и подал руку жене.

   - Твой отец, - продолжил лейтенант уже на улице, - капитан первого ранга, значит, может быть либо командиром корабля, либо флаг-капитаном. Откуда он тебе писал?

   - Из Порт-Саида. Письмо пришло неделю назад.

   - Значит они уже в Индийском океане, а может даже прошли Малаккский пролив... - размышлял вслух Василий.

   - Господин лейтенант, - опять надулась Ольга, - а моё общество не мешает вам рассуждать о судьбах войны?

   - Оль, ну что ты в самом деле? Такая новость, тем более касающаяся моего тестя всё-таки. И твоего отца. Ты себя хорошо чувствуешь?

   По поводу последнего вопроса Соймонову пришлось очень пожалеть. Моментально. И выслушать много нелестного в свой адрес. С большим трудом удалось убедить супругу, что он не считает её психически нездоровой, и что он 'брякнул' не подумав.

   - А почему только один орден? Я хочу, чтобы ты все надел!

   - Оленька, да ведь мы вроде по-соседски чаёвничать собираемся, правда?

   - И что?

   - Ну, по-домашнему то есть. Я бы и Георгия не нацепил, если бы статут не требовал: 'Носить не снимая'. Ну что ты из меня хвастуна делаешь, честное слово...

   - В самом деле нельзя? - засомневалась Ольга.

   - Неудобно, поверь.

   - А ради меня?

   Василий с ужасом поймал себя на мысли, что ему хочется поскорее вернуться на 'Пересвет'. Нет, он очень любил свою Оленьку, но её совершенно непредсказуемые перепады настроения уже здорово, мягко говоря, утомили офицера.

   С трудом удалось убедить жену, что соседка и так уже видела его со всем 'иконостасом', а капитан и по одному белому крестику поймёт, что муж Ольги 'геройский' моряк.

   Гусев оказался мужчиной 'монументальным' - почти на полторы головы выше Василия и сложён соответственно - просто Илью Муромца с него писать.

   Крест действительно произвёл на него впечатление и сразу после знакомства, капитан поинтересовался:

   - За Цусиму?

   - Да нет - за прорыв из Артура, - слегка порозовел лейтенант.

   - Неужели всех офицеров эскадры за прорыв наградили георгиевскими крестами?

   - Нет, конечно. Мне пришлось заменить на мостике миноносца раненого командира. Отбились от двух японцев, одного из них потопили. Повезло... - Соймонов чувствовал себя 'не в своей тарелке', очень не хотелось показаться нескромным.

   - Ого! Потопили японский корабль, а говорите 'за прорыв', - лицо Гусева выражало нешуточное уважение. И, честно говоря, капитан чувствовал лёгкую зависть: 'А мне ведь просто не выпало случая показать...'