Триста пятидесятый год – перезагрузка - [61]

— Так и сделаю. — Я тоже опрокинул то ли фужер, то ли кубок над ртом. — Кхе… Без вольностей!

Похоже, я начинаю понимать внутреннюю политику этой группки. Теперь главное, удержаться… от этих самых вольностей.

* * *

Утро в Саки началось рановато. Даже рассвет ещё толком не начался, а вопли людей, лай собак, и мычание скотины наполнили воздух.

Вопли? Я выпрыгнул с тюфяка на чисто волевом усилии, привычно цапнул было трезубец, но вспомнил, что оставил его в долей Тараси. Нашарил кинжал на плоском камне у ложа, чудом не порезавшись в темноте.

Я автоматически отметил, что надо будет прикупить при первой же возможности ножны. Веревочные петли на одежде — это не совсем удобно, и даже опасно, как показал инцидент с мультитулом.

Натягивать одежду не пришлось. Я спал одетым. Свесил ноги в открытый дверной проём, и оказался снаружи. Вот такой у меня дом, больше похожий по размеру на курятник. Но. На сваях! Это значит, минимальный риск нападения сороконожек или подтопления после лёгкого дождика.

Я уже начал ценить местную роскошь. И сваи с деревянным полом — это именно роскошь, которую простой работяга не получит. Чик с Ницу ведь не получили — им достался аборигенный гибрид землянки с хижиной.

— Там! Скорее! Убегают! — Надрывалась незнакомая (по голосу) тётка.

Да ладно, это же не серьёзно? Ведь убегают — это не атакуют. Но в следующий момент я вспомнил супружескую пару людоедов, и у меня по продрало холодом по позвоночнику. Только не это снова.

Минимизируя риск покалечиться и покалечить прохожих, прицепил кинжал к одежде, и двинулся прогулочным шагом в направлении эпицентра шума. Что же случилось?

Ворота оказались наполовину сдвинутыми с проёма, а сразу за ними — виднелась толпа. Так себе толпа, человек тридцать, если не считать детей.

Я осторожно приблизился, растолкал плечами зевак. И мой мозг почти что завис, пытаясь расшифровать непонятную сцену.

В центре глубокой ямы, из земли торчал черный купол почти в тридцать сантиметров диаметром. Нет, черный с прозеленью. Медь или бронза. Но почему?

Собравшиеся люди перешептывались, до меня доходили слова наподобие "подонки", "проклятие", "порча". Но постепенно всё громче звучал один и тот же вопрос в десятке вариантов.

— Где шаман? Где этого грёбанного шамана духи носят? Какого демона ещё нет шамана?

Темнота между тем рассеивалась, и на мне начали скрещиваться взгляды. Затем вокруг образовалось пустое пространство, а мой седалищный нерв с большим запозданием ощутил, что я вляпался.

Все эти люди чего-то от меня ждут. Ждут единственно правильной реакции. И растерзают без промедления, стоит мне ошибиться.

Выплеск адреналина ударил по сердцу, рассветные сумерки перед глазами чуть рассеялись. Я разглядел символические морские волны, отлитые на поверхности купола. И понял во внезапном озарении. Эта форма — верхушка колокола. Увеличенная версия того, что таскала на себе шаманка Ади из Ками-Хасегавы.

Медлить с речью становилось просто опасно для жизни, и я заговорил.

— Это место осквернено. Этот… реликт больше не свят, и его необходимо очистить.

Ропот взметнулся и тут же угас. А из второго ряда послышался командный голос Сукнэ.

— Что за задержка? Быстро, тащи мотыги! Ты, ящики для земли! И шесты для колокола! В переплавку, верно? — Это уже ко мне.

— Да, в переплавку. — У меня отлегло от сердца. Если я и накосячил, то не смертельно.

* * *

Что хорошо в местных "курятниках" — это зачатки приватности. Пусть дверной проём, служащий заодно и окном, никак не закрывается, плотные деревянные стены и пол глушат звуки, а места хватает как раз присесть вдвоём.

— Смотри, Иголь. Это секретный рисунок. Магический. — С этими словами Сукнэ прицепил верхний валик к крюку, раскрутил свиток, и придавил нижний валик плоским голышом.

Я с интересом уставился на карту, показывающую западную часть Японии. И почему-то Корею. Весьма схематически показывающую. Искаженные пропорции, неверные углы, а главное неудобство — юг сверху. По всему видно, что карту собирали по множеству описаний, а описывающие хоть и имели представление о сторонах света, но компаса в руках не держали.

Но больше схематично прорисованной береговой линии и гор, меня заинтересовали значки, разбросанные там и тут. Иероглифы. В первый раз после переноса вижу письменность.

— Где мы? — Я задал очевидный вопрос.

Сукнэ посмотрел на меня с видимым уважением. Видимо, вопрос оказался не настолько тривиальным.

— Здесь. — Палец с неровно обломанным ногтем ткнул в южную равнину. — Эта равнина и есть Амато. Северная равнина называется Ямасиро, но там мало кто хочет жить. Демоны свирепствуют.

— А поточнее? Что за демоны? — Я сделал стойку. Беда с местным мистическим мышлением.

— Озёрные демоны. Вот здесь. — Палец Сукнэ ткнул в озеро чуть ниже Амато[9], но не доходя до большого озера Оми.

— Как они выглядят? — Только каких-нибудь эндемичных крокодилов мне и не хватало для ощущения полной папуасии.

Сукнэ посмотрел на меня очень странно. Пожал плечами.

— Странно, что шаман такое спрашивает. В Овари что, озёр нет?

Я припомнил Исэ. Всякое видел. Горы, лес, реку. А вот озёр не было.

— Крупных нет. — Ответил я совершенно правдиво. — А что, такие опасные демоны?