Триста пятидесятый год – перезагрузка - [5]
Про такие глобальные амбиции приятно слушать на заседаниях тайного общества. А теперь — вспоминаю с диким раздражением. Спаситель мира, ага. В провонявших потом и мочой подштанниках, в скафандре с десятком наскоро заштопанных разрывов во внешней оболочке. Спаситель, что прячется от лучей Солнца за многослойным экраном, собранным почти из мусора. И который скоро вколет себе препарат, превращающий его в полу-замороженный овощ на долгие восемь месяцев. Я уже разобрал кабину. Даже скормил в реактор всё импровизированное топливо, что удалось нарезать. Включая трупы своих бывших товарищей. Всё для того, чтобы сократить перелет. Есть хочется. Целая планета еды, и я её потерял. Только бы вернуться!
Я пришел в себя с трудом. Голова кружится, припекает левый бок. Неужели уже атмосфера? Скорее забраться в шар… Ан нет. Красное сияние — не от воздушных потоков. Светится красным край солнечного экрана, и в черноте над красной кромкой — сияет гигантский белый луч. Солнечная корона. Все-таки слишком спрямил путь. Я вызвал на нашлемном дисплее панель двигателей ориентации, и подкрутил угол глазом. А, в противоположную! Сразу же исправил, и как только ощущение пекла пропало — мысли сразу начали замедляться и путаться. Торпор, управляемая зимняя спячка — так примитивно работает. Весь контроль — температурой и синтетической химией, а химии у меня в крови пока хватает. Последним усилием закрыл глаза. Или к следующему пробуждению они пересохнут, убивая роговицу. Что грозит слепотой.
Следующее пробуждение было гораздо неприятнее. То же ощущение пекла и головокружения, но на этот раз — вместе с мерзким звоном будильника. Причём пекло везде, даже во рту и горле. Как ни поднимай влажность, организм теряет воду. Восемь месяцев торпора. Мировой рекорд, до которого никому нет дела. Скорее! Я подтянулся по заранее подготовленному кабелю. Руки отказывались подчиняться. Глаза не фокусируются, кожа зудит.
Пропущена коррекция курса. Вход в атмосферу через пять минут.
Пристегнул зажимы, и потянул изоляционную панель так, чтобы её заклинило. Всё. Теперь отсюда не выбраться, пока не прогорит внешний слой теплового щита. Ой. Самое важное забыл. Отдаю приказ на расстыковку. Получается только с десятой попытки. Что-то не так со зрением, интерфейс почти не реагирует на движение зрачков.
Через скафандр доносится лязг, переходящий в быстро затухающую вибрацию. Теперь прогнозы на остаток жизни — намного лучше. Падать в атмосферу на двадцати четырёх километрах в секунду — конечно, вредно для здоровья. Вреднее только падать вместе с ядерным реактором. А, вот и красные сполохи появились. Началось вхождение.
Земля встретила меня богатырским пинком. Только если нормальный пинок — это мгновение боли и шока, то сейчас пинок длился и длился. Я ощутил, как раскрывается внутренний щит-шар скафандра, усиливая муку по мере того, как мой вес оперся на новые поверхности. Дешевая поделка, разработанная для лунных кораблей. Но может спасти. Последнее, что я заметил перед тем, как внутренний щит сомкнулся — сноп белого пламени, бьющего сквозь щель в самодельном внешнем щите. А затем пинок вдруг перешел в богатырские объятия. А затем — в ногу динозавра на груди. Не могу дышать! Воздуха! Нашлемный дисплей виднелся будто сквозь длинный туннель, а затем свет окончательно исчез.
Обморок кончился, когда я ещё болтался в воздухе. Причем, судя по знакомой по учебке космофлота тошноте — парашют раскрылся совсем недавно. К счастью, желудок честно попытался что-то выбросить, но сдался за отсутствием содержимого. Так, внутренний мир под контролем, что с внешним? Я планирую. Молний нет. Не в шторм — это хорошо. Всё остальное непонятно. Ибо ночь из класса "глаз выколи". Я успел заметить молодой месяц за пару секунд до того, как он скрылся в облаках на горизонте. Попытался найти и Полярную звезду, но понял только, что визор безнадежно загажен. По технологии, надо промывать бензином, ацетоном, а затем — водой и этиловым спиртом. Ага, это в расчетном конце декабря триста сорок девятого года. Тут и воду можно найти в лучшем случае очищенную от трихин. Или трихины — это в мясе, в воде — слоновая болезнь? Лучше буду кипятить, что одно, что другое.
Тем временем, высота упала, и немногие видимые звезды исчезли в облачной пелене. Остаётся надеяться на падение в материк. В последнюю коррекцию курса, ещё до долгой спячки, я нацелил траекторию визуально, примерно на основание характерного итальянского "сапога". Италия оказалась тогда на самом лимбе планеты, в телескоп только по Сицилии и узнал.
Вообще-то этот режим — для тонкой коррекции на последнем километре, но формально ограничения дистанции у него нет. Обычно можно напрямую задать координаты точки посадки, даже на обратной стороне планеты, но программа расчета не позволила ввести текущий год год менее двухтысячного. Повезло, называется. Можно было подождать часов восемнадцать, чтобы нацелиться поточнее, но я опасался, что длительность торпора и так получается запредельной. Не хотел истощать организм перед спячкой. И судя по общей хреновости самочувствия на сегодня, опасения были обоснованные.
