Триста пятидесятый год – перезагрузка - [2]

— Конический дефект, триста семьдесят. Подавление гармоник — сто сорок децибел, норма.

— Вот и прошли порог с хаханьками вместо торжественной речи. — Владелец голоса, названный Иголем, посерьёзнел. Толкай!

— Принято. Толкаю. Вы уж там постарайтесь! И просто свободу, и свободу нравов! И чтобы без сифилиса! И…удачи, Иголь!

Гидравлический цилиндр под шипение компрессора начал толкать "Царицу Марса" в янтарную паутину. Та выгнулась, будто отталкивая композитный конус. А затем почти мгновенно скакнула, обволакивая кабину, бак с рабочим телом, реактор, и наконец стартовой ускоритель сияющим коконом. Оставляя только узкую горловину там, где выступал поршень толкателя.

Андрей-три прищурился, любуясь призрачными пылевыми сгустками у горловины Отрицания Реальности, прыгающими, взлетающими, и рушащимися на пол в упорядоченном, невероятно сложном танце. Сила черной дыры, ослабленная на сто сорок децибел, или в сто триллионов раз. Как раз настолько, чтобы наблюдать её и остаться в живых.

— Свет души, и запредельный страх. Отблески зла в им убитых мирах. — прошептал Андрей-три под нос.

— Адаптация зоны перехода. Задание нескалярного потенциала. Выравнивание скалярного потен… — Продолжение автоматически сгенерированной фразы потерялось за воем многотонных маховиков, выдающих накопленную энергию.

"Царица Марса" начала стремительно уменьшаться в размерах. Нет, удаляться, оставаясь на месте. Одновременно по ней пошла слабая, но всё усиливающаяся рябь. Будто смотришь через потоки горячего воздуха.

— Отклонение от расчетной кривой накачки. Компенсация локальными накопителями — норма. Перерасход — тридцать… Сорок… Сорок три тераджоуля. Стабилизация нескалярного потенциала — норма. Запас кинетических накопителей — двенадцать процентов. Отрыв зоны перехода — через пять… три…

Рябь усилилась настолько, что сжавшийся силуэт космолёта начал разваливаться на блики.

— По грани прошлись. — Андрей-три в диспетчерской вытер вспотевший лоб. — Едва энергии хватило. Говорил же, у сети время реакции паршивое, надо больше кинети…

Андрей-три и мир вместе с ним исчезли. Точнее, он никогда не существовал. В определенном смысле. Или существовал, но сколлапсировал в крохотный пузырёк, нарушая свои собственные законы. Иначе как объяснить, что "Царица Марса" всё ещё существовала? В определенном смысле. Непонятно где, непонятно, когда.

Глава 1. Ошибка в одну тридцатимиллионную

Переход прошёл штатно. Штатно — это в том смысле, что на входе был космический корабль, и на выходе оказался он же. А не пучок гамма-излучения, и даже не облако атомных осколков. Как вполне могло оказаться, выйди космический корабль в неправильной вселенной. Например, в той, где высокоорганизованная материи вообще не существует. А то, что корабль дрейфовал без малейших признаков жизни — не самое важное. Или напротив, важное. По первоначальным расчетам, "Царица Марса" должна была появиться в паре тысяч километров над поверхностью Земли. На траектории, позволяющей войти в атмосферу над Альпами под пологим углом и со скоростью в пару километров в секунду. А дальше — важно умение сродни навыку канатоходца. Удержать здоровенную тушу в неустойчивом равновесии боком к набегающему потоку. Если же длинный цилиндр развернется носом вперед — это будет неисправимо. "Царица Марса" — совсем не самолёт. Мощностей движков ориентации не хватит, чтобы преодолеть аэродинамические силы. Так носом вперед она и рухнет, развалившись в нижних слоях атмосферы на обрывки металла, лоскуты пластика и волосню стекловолокна. Так что неуправляемый дрейф космического корабля — в данной ситуации является совсем нехорошим явлением. Являлся бы. Если бы на курсе была хоть какая-нибудь планета.

— Ааа! — первое, что Иголь, назначенный суб-лидер[1] экспедиции, услышал после "отрыва" — это свой крик.

Непросто не заорать, когда секунду назад ты был жив и здоров, а сейчас твои кулаки превратились в кровавое месиво. Возможно, даже пальцы переломаны. А самое плохое — изранены не только пальцы, но и пульт управления на подлокотниках, не рассчитанный на настолько грубое обращение. И чтобы развеять последние иллюзии — твоё тело уверенно сигнализирует о недавней физической нагрузке. Болят локти, запястья, плечи, почему то бедра в точках крепления ремней безопасности. Даже шея и зубы. Будто после долгой жестокой драки.

— Ва я шо. Кушася? — Иголь скосил взгляд на грудь. Похоже, кусался. Да так, что и язык прикусил, и размочалил гарнитуру подшлемника зубами до уровня "хлам".

Слева раздался задыхающийся, булькающий стон. Иголь вывернул непослушную шею, и… ещё хуже. Секретарша Лена была в гораздо более плачевном состоянии, чем Иголь. Каким-то образом она сумела сорвать ремни поддержки с предплечий, и размолотила в хлам не только подлокотники, но и мониторы над головой. Из рта появлялись и тут же лопались огромные из-за невесомости кровавые пузыри.

— Сейчас. — в поле зрения вплыл Кохей, лидер экспедиции. Со здоровенным пластырем на подбородке и аптечкой в ободранных руках. В общем, ничего серьезного, если присмотреться. Если не считать посиневшей, цианозной кожи. — Только нитрат найду. Сердце.