Трипланетие. Первый Ленсмен - [20]

— Я — генерал-майор Слайтон.

— О, простите, сэр!

— Забудем. Сколько вас? Все вооружены?

— Семеро. Есть рация.

— Рация! Черт побери! Где же она? Немедленно сюда! Лейтенант ринулся бегом. Слайтон повернул голову к Киннисону и сержанту, оглядывая их с ног до головы.

— У вас есть боеприпасы, сержант?

— Да, сэр! Тридцать патронташей.

— Отлично! Они нам пригодятся — как и вы сами. А вот что касается летчика, я даже не знаю…

Тут притащили рацию, и генерал согнулся над ней. Киннисон рассматривал его с изумлением. Трудно было понять, как этакая «тыловая крыса» с солидным брюшком и сверкающей лысиной оказалась здесь, под обстрелом.

— Дайте мне «Мяту». «Мята»? Это Слайтон… Да… Да… Дайте Везера… Дьявольщина! Везер, заткнись и дай мне сказать, связь может прерваться в любой момент. Мы на вершине холма 4-71, около двух-трех сотен… Состав? Все рода войск. Да… Отступали слишком быстро и убежали слишком далеко — оба фланга открыты и отрезаны… Алло!.. Алло!.. — Он оставил рацию и повернулся к Киннисону. — Вероятно, вы хотите вернуться в свою часть, капитан, ну а мне как раз нужен гонец. Хотите попробовать пробраться к своим?

— Да, сэр.

— Используйте первый же полевой телефон, чтобы вызвать «Мяту» — генерала Везера. Передайте ему: мы отрезаны, но у немцев здесь нет ни больших сил, ни хорошей позиции. Пусть он пошлет самолеты или танки, чтобы рассечь их фронт… Подождите минуту. Сержант, как ваше имя? — Слайтон внимательно осмотрел мощную фигуру, замершую перед ним по стойке «смирно».

— Велс, сэр.

— Если бы в вашем распоряжении были пулеметы, что бы вы сделали?

— Расставил их тут и тут, чтобы держать под прицелом всю равнину, — сержант ткнул пальцем. — Затем, если останется еще несколько лишних, я бы поставил их…

— Достаточно. С этой минуты Велс, вы — лейтенант. Под вашу команду поступают все пулеметы. Через полчаса доложите о занятых позициях. — Он отвернулся от застывшего в изумлении артиллериста. — А теперь вернемся к вам, Киннисон. Итак, я смогу продержаться здесь до вечера. Нас пока не обнаружили, но когда начнется наступление, они сравняют этот холм с землей. Так что передайте Везеру, пусть посылает людей и технику как можно быстрее. Все ясно?

— Да, сэр. — По рукаву генеральского мундира полз огромный черно-коричневый жук, и Киннисону ужасно хотелось его стряхнуть.

— Компас есть?

— Да, сэр.

Жук взобрался Слайтону на плечо и теперь забавно поводил усами. Киннисон буквально не мог оторвать от него глаз. Генерал недоуменно посмотрел на него и продолжил:

— Возьмите каску и отправляйтесь. Двигайтесь на северо-восток — примерно полторы мили. Дорога опасна, старайтесь не вылезать из кустов. Затем выходите к шоссе. До него непросто добраться, но оно наше — или было нашим, по последним сводкам. По шоссе надо пройти около двух миль; там будет почта. Увидите — рядом будут стоять мотоциклы и прочая техника. Оттуда звоните Везеру. Удачи!

Пули снова засвистели вокруг, генерал бросился ничком на землю и быстро пополз к небольшой рощице, продолжая на ходу отдавать приказы. Жук, привлекший внимание Киннисона, упал в грязь и теперь слабо барахтался, пытаясь найти твердую опору. Поразительное сходство между жуком и удалявшимся на четвереньках генералом заставило Киннисона рассмеяться. И еще долгие годы слово «генерал» ассоциировалось у него с копошащимся в грязи гладким и блестящим жуком.

Тряхнув головой, Ральф отогнал наваждение и пополз к древесному стволу, за которым жались несколько человек. Один из них, худенький бледный паренек с сержантскими нашивками, обратился к Киннисону.

— Сигаретки не найдется, сэр? — попросил он.

— Бери, бери все, — Ральф протянул пачку. — У меня есть еще… больше, чем нужно. Слушай, что здесь, черт возьми, происходит? Разве кто-нибудь слышал о генерал-майоре, забравшемся там далеко от тылового клозета? И он вещает так, будто от его действий зависит судьба всего фронта. Может, старик двинулся от перенапряжения?

— Если и двинулся, то не настолько, чтоб это стало заметно. Вы что, никогда не слышали о Слайтоне? Ну, еще не раз услышите! Першинг будет полным идиотом, если не даст ему после этой истории три звездочки. Старик вообще не должен был принимать участие в боях, — сержант жадно затянулся сигаретой. — Он — из высших военных чинов и может разжаловать любого. Слайтон выехал с инспекторской проверкой, но все его тут слушаются — большая шишка! Я сопровождал его — вместе с взводом стрелков… вот они там, лежат под брезентом… Думал, что все успокоится, но становится все хуже и хуже… Эй, лучше нагнитесь! Боши, кажется, взялись за дело!

Пули свистели и выли, срезая ветви и срывая листья с израненных деревьев. Они оба бросились в заплывшую грязью траншею, вжимаясь в сырую землю. Пулеметы Велса оглушительно рявкнули в ответ.

— Черт, не нравится мне все это, — проворчал сержант. — Я не успеваю высохнуть — купаюсь в грязи каждые полчаса!

— Просвети меня еще, приятель, — попросил Киннисон. — Чем больше я узнаю, тем больше хочу убраться отсюда подальше. Кто же собрался под генеральским стягом?

— Тут остатки двух стрелковых батальонов и всякие приблудные, Начало было неплохим, но фланги не устояли, а потом боши разделались и с центром. Приказ об отступлении пришел слишком поздно — уже некому было его выполнять.