Тринадцатый сын Сатаны - [5]
— И чем же дело закончилось? — похоже, Ашот по-настоящему заинтересовался рассказом Вадима.
— Ничем, — мрачно пробурчал тот. — Пришлось спустить на тормозах… Знаешь же, сколько сейчас у нас таких «висяков».
— Пункт первый принят, — согласно кивнул Ашот. — Ну а что было дальше?
Вострецов отпил коньяк. Он вдруг почувствовал, что и в самом деле начинает хмелеть.
— Дальше… Было и дальше… — Вадим вздохнул. — Поручили мне еще одно дело, тоже, казалось, не слишком сложное — убийство некой лесбиянки-культуристки. Понимаешь, какое дело, все было налицо: следы обуви на влажной почве, орудие убийства (кстати, обрати внимание, она была убита пилочкой для ногтей, которую ей очень профессионально, одним ударом вогнали точно в сонную артерию), отпечатки пальцев, показания свидетелей… Казалось бы, стопроцентная гарантия раскрытия! Так нет же: оказалось, что она, эта культуристка, тоже причастна к мафии, тем же вечером совершила нелепое, абсолютно ничем не оправданное убийство какого-то алкаша, а у всех, с кем она в тот вечер контактировала, имелось пусть не железное, но во всяком случае достаточно надежное алиби… А главное, понимаешь, какое дело, опять я не смог докопаться до мотивации преступления… В общем, и тут я потерпел фиаско.[1]
— Понятно, — задумчиво согласился Ашот. По всему было видно, что он параллельно думает о чем-то своем. — Один случай — это случай. Два случая — это совпадение. Три случая — закономерность… Был третий случай?
— Был третий случай, — эхом отозвался Вострецов. — Объявился как-то в Москве некий гастролер из провинции… Может, ты слыхал об этом?.. Как-то, скрываясь от нашего наблюдения, он прыгнул в метро на крышу поезда…
— Конечно, слыхал, — хмыкнул Айвазян. — История ведь тогда здорово нашумела…
— Вот-вот, — подхватил Вадим. — Его сначала за дилетанта приняли, а он такого понатворил… Даже, понимаешь, какое дело, самого Весельчака У убил… А потом исчез так же неожиданно, как и появился, и с концами… Впрочем, всего я тебе рассказывать не буду, не обижайся…
Длинному и его собеседнику принесли кофе. Хотя они и не демонстрировали намерения сворачивать разговор, нетрудно было предположить, что окончание встречи не заставит себя ждать слишком долго. Впрочем, Максимчук, судя по всему, это тоже понял. Он неторопливо, хотя и с видимым облегчением, свернул в трубочку журнал, допил кофе, показал буфетчице, что желает рассчитаться. Теперь он пойдет на улицу, сделает вид, что курит. Такая у него манера: выходить раньше человека, за которым он следит. Считает, что так меньше внушает опасений, чем если будет выходить сразу за «клиентом». И хотя Александр уже давно бросил курить, в таких случаях он просто держит тлеющую сигарету в пальцах, считая, что это оправданно.
— Ты только не обижайся, — Вадим похлопал Ашота по руке. — Сам понимаешь, какое дело…
— Конечно, — широко и искренне улыбнулся Айвазян. — Я не обижаюсь.
Он и в самом деле ничуть не обижался, он сейчас думал о другом. Теперь не мешало бы как-то отвлечь внимание Длинного от Максимчука, который, судя по всему, и в самом деле собирался на выход.
— Ти панимаэшь, ахпер, — опять громко заговорил армянин. — Мужчина никогда нэ должен абижаться на своих друзей! Это нэдостойно настоящего мужчины! Так же как нэ должен мужчина абижать тех, кто к ним хорошо относится… Давай випьем, друг, чтобы никогда у нас с тобой не было оснований для абыд друг на друга!
Вадим, который поначалу был не слишком доволен тем, что встретил Ашота, что тот столь громогласно пригласил его, и тем, что постоянно привлекал к своей персоне внимание всех посетителей кафе — так вот теперь Вадим был готов благодарить судьбу за все это. И выпил он с удовольствием. Глотнул холодный кофе, схватил и откусил кусок бутерброда, хотя это был бутерброд с тарелочки Айвазяна.
Прожевав и проглотив закуску, продолжил:
— Так вот, Ашот, понимаешь, какое дело, и получилось, что постепенно за мной в конторе закрепилась репутация работника, который способен только благополучно проваливать даже стопроцентные дела.
Айвазян покивал:
— Я тебя понимаю. Это, конечно, очень плохо, Вадим. Но ведь не смертельно же, в самом деле. В конце концов, думаю, ты бы смог это все переломить.
Переломить… Легко сказать переломить… А вот как это сделать на практике?
По этому поводу есть два мнения. По одному, если тебе какое-то время постоянно и по-крупному не везет, то «не трать, кум, силы, а спускайся себе на дно». По другому — нужно действовать по закону преферанса: «Карта не лошадь — к утру повезет». Оба они имеют полное право на существование. Пословицы и поговорки вообще хороши тем, что существуют на любой случай жизни и при принятии любого решения можно подобрать подходящую… Вот только в данном случае какому варианту отдать предпочтение?
— Может быть, и смог бы, — вяло согласился Вострецов. И повторил с сомнением: — Может быть…
— Но у тебя еще что-то случилось, — подсказал Айвазян, провожая взглядом пробирающихся к выходу Длинного и его спутника.
Вадим отнекиваться не стал.
— И что же?
Оба человека, встречу которых Ашот контролировал, вышли на улицу. Все, можно считать, что его задача выполнена. Теперь и в самом деле можно расслабиться. Теперь за все пусть Сашка сам отвечает. А уж он такой волкодав, что из-под его опеки хрен кто вырвется!
Костя по прозвищу Беспросветный, отсидев за убийство своего командира-предателя, выходит на свободу без малейшего понимания, как дальше жить. Идти ему, по большому счету, некуда: нет теперь ни жены, ни дома. Да и на приличную работу с такой биографией не устроишься… Но судьба дает ему шанс переиграть свою жизнь. В составе Добровольческого русского отряда Костя отправляется на гражданскую войну, идущую на территории бывшей Югославии. Ему, боевому офицеру, прошедшему пекло Афгана, убивать не привыкать. Теперь это — его ремесло.
Залитая огнем Чечня, многолетняя кровавая мясорубка. Сражаясь против русских, Волки ислама не знают ни пощады, ни отдыха. Но кто они, эти непримиримые? И есть ли согласие между ними? Коран — священная книга для всех мусульман. Однако те, для кого война — смысл жизни, трактуют по-своему страницы Корана. Удастся ли им взять верх? Это вопрос вопросов, потому что его решение будет мечом начертано в судьбе России…
Повесть рассказывает об уникальной операции, которую провел московский СОБР осенью 1994 года, накануне ввода войск в Чечню. Историю мне рассказали сами участники тех событий, хотя, конечно, это художественное произведение, а потому расценивать его как документ нельзя.
Книга нигде не публиковалась. Написана лет пять назад, в издательстве ответили, что тема Югославии уже не актуальна.Автор.
Отставной офицер отдела внешней разведки КГБ, медленно спивающийся и опускающийся на дно, узнает, что бросившая его жена стала жертвой мафиозных «разборок». И он решает вмешаться…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Замечательное наследство оставляет Маше Рокотовой давняя подруга Анна Григорьева: квартиру в Москве, своих врагов и кучу неприятностей. Как теперь доказать, что среди всего этого не было архива академика Цацаниди, и спасти свою жизнь? Ведь совершенно ясно: Аня стала одной из жертв гениального ученого. Неужели с того света убивает он своих пациентов, как уничтожил созданный им прибор связи с потусторонним миром? Поневоле Маше шаг за шагом приходится расследовать череду трагических событий. Ее гонит страх за судьбу близких, ведь последователи академика и им грозят расправой.
Когда Манфред Лундберг вошел в аудиторию, ему оставалось жить не более двадцати минут. А много ли успеешь сделать, если всего двадцать минут отделяют тебя от вечности? Впрочем, это зависит от целого ряда обстоятельств. Немалую роль здесь могут сыграть темперамент и целеустремленность. Но самое главное — это знать, что тебя ожидает. Манфред Лундберг ничего не знал о том, что его ожидает. Мы тоже не знали. Поэтому эти последние двадцать минут жизни Манфреда Лундберга оказались весьма обычными и, я бы даже сказал, заурядными.
Имя Эдгара Уоллеса пронизывает криминальную литературу начала двадцатого века как поток, который оказывается намного глубже и шире, чем, на первый взгляд, мы могли бы представить. Для многих Хэйнс, известный как Ганнер (Стрелок), не преступник, а джентльмен неортодоксальных методов. Для Скотланд-Ярда он один из самых опытных воров в мире. Ганнер и Люк Мэддисон принадлежат совершенно разным мирам, ведь Люк — респектабельный банкир имеющий очаровательную невесту… Но Люк сделал одолжение Ганнеру, которого тот никогда не забудет, поэтому, когда у банкира возникают проблемы, Ганнер решает вмешаться, чтобы вытащить своего знакомого из его кошмара…
«Грейс, — сказал он, — Я применю против этого мерзавца Стедленда метод Четырех!». Но судья признает виновным самого Джеффри Сторра, а не Стедленда... Когда жена Сторра Грейс покидает суд, два иностранных джентльмена представились ей. Он и его компаньон — даже не друзья ее мужа, но… Правосудие потерпело неудачу, но вмешались Четверо Справедливых. Они будут использовать свои собственные законы для защиты невинных и будут выносить свои собственные приговоры. Злу не может быть никакого оправдания.
«Пернатая змея» — роман выдающегося британского писателя и драматурга Эдгара Уоллеса (1875–1932). Молодой спекулянт Крюв и его подруга-актриса Элла Кред получают странные визитные карточки, на которых нарисована пернатая змея и предупреждение, после чего следует цепь ограблений. Уоллес Эдгар — популярный автор детективов, прозаик, киносценарист, основоположник жанра «триллер». Эдгар Уоллес Ричард Горацио — автор множества трудов: «Ворота измены», «Фальшивомонетчик», «Бандит», «Дюссельдорфский убийца», «Тайна булавки», «Зеленый Стрелок», «Лицо во мраке», «У трех дубов», «Мститель», «Шутник» и других.
Марк Линг совершенно не походил своим внешним видом на человека, избравшего специальностью вооруженные налеты, укрывательство и сбыт краденых драгоценностей. Высокий, красивый, всегда прекрасно, даже изысканно одетый, он ничем не отличался по наружности от обыкновенного лондонского джентльмена… Рассказ из сборника «В паутине преступлений».