Тринадцатый апостол - [4]

Остатки разорванных пластиковых пакетов были свалены в кучу с льняными салфетками и вперемешку с пустыми тарелками громоздились на ресторанной тележке. Малука со смирением покачал головой. Хотя Айжаз своими огромными ручищами всегда отлично управлялся с ножом, когда это требовалось, и отменно владел огнестрельным оружием, этот человек, казалось, был не в состоянии отобедать, не свалив все, что лежит на подносе, в одну большую кучу.

— Не смог дождаться, — объяснил Айжаз и пожал плечами с подобострастной улыбкой.

— Нет проблем.

Айжаз издал вздох облегчения.

Когда в дверь номера постучали, оба вздрогнули.

Айжаз ждал инструкций. Малука поднял руку и сделал ему знак подождать. При повторном стуке Малука кивнул, и Айжаз открыл дверь.

Очевидно испугавшись вида Айжаза, посетитель немного помялся в нерешительности, затем вошел. Хотя ему было не более сорока лет, опущенная голова выдавала в нем человека, побитого жизнью. Свалявшиеся, неряшливого вида седые волосы блестели от избытка жира, а может, пота, но тем не менее гость протянул Малуке правую руку. Увидев, что тот не спешит ответить на жест, он заколебался и отдернул ее.

— Простите, кажется, рукопожатия у вас не в ходу, — пробормотал он с нервным смешком. — Это моя оплошность.

Когда в ответ не последовало и улыбки, он огляделся.

— Послушайте, я извиняюсь, что пришел чуть раньше срока. Просто я подумал, что в такую погоду… ну, вы знаете, лучше раньше, чем позже. Разумеется, если я помешал…

Его взгляд метнулся от Малуки к Айжазу и обратно, он отчаянно пытался определить, стоит ли ему продолжать. Малука был доволен. Роберт Петерсон, ассистент профессора Ладлоу, не окажет никакого сопротивления. Малуке потребуется не более пятнадцати минут, чтобы выудить из него те сведения, которые ему необходимы. Самое большее, двадцать.

ГЛАВА 3

Несколькими минутами позже

Нью-Йорк, ресторан-гриль

Она скользнула на стул рядом с профессором Ладлоу, закончила разговор и отключила мобильник. Затем подозвала официанта и велела принести ей вина, так и не глядя по сторонам. На ее беглую улыбку профессор ответил улыбкой, исполненной обожания. Она откинулась на спинку стула и только тогда взглянула на Гила.

— Вы уже заказали? — спросила она, словно продолжив прерванную беседу.

— Нет еще, — ответил Гил.

Она поражала. Не красавица, но чрезвычайно яркая: высокая, с темными прямыми волосами до плеч, с высокой полной грудью, которая прямо-таки распирала шелковую блузку цвета слоновой кости. Гил с трудом заставил себя смотреть ей в глаза.

Она была не такой, какой он ее себе представлял. До сегодняшнего момента его трехлетнее общение через Интернет с Сабби Караим носило строго деловой и заочный характер. Сабби была одной из десятков консультантов в Сети, которых Гил использовал в качестве переводчиков, вот и все.

Какие бы заказы, которых становилось все больше и больше, ни подкидывала ему израильская клиентура, он в первую очередь отправлял все полученное Сабби. Ее переводы с иврита на английский служили основой для всех его анализов, для всех тестов, с помощью которых он надеялся обнаружить признаки скрытой преступной деятельности и выйти на след компьютерного бандита.

Также он обращался к ней в самых сложных случаях. Когда бы агенты израильского правительства ни нанимали «Кибернет форенсикс» для того, чтобы расставить ловушку в своей собственной национальной Сети, Гил создавал английскую версию наживки, направленной на то, чтобы привлечь внимание хакеров и заставить их сделать следующий, возможно, фатальный шаг. После этого он посылал все материалы Сабби для перевода на иврит и размещения в Интернете. Она ни разу не подвела его.

Ее работа отличалась тщательностью, и он полагался на нее без всяких вопросов. Однако это не означало, что у нее не имелось своего стиля. Ее правила были простыми, но жесткими. Связь только через Интернет. Независимо от того, насколько срочной была работа, он никогда ей не звонил. Как ни странно, и она никогда не связывалась с ним после того, как компьютерный хакер был схвачен.

В отличие от других переводчиков Гила — из Южной Америки, например, из Германии или Франции, которые получали огромное удовлетворение от того, что их работа позволяет посадить преступника за решетку, Сабби давала понять, что ее участие в играх заканчивается после того, как закончен перевод. Она была профессионалом от макушки и до кончиков ногтей, и по мере того, как в Гиле невольно начали пробуждаться некие чувственные позывы, эта характеристика стала приобретать совсем другую окраску.

Впрочем, какие бы эротические мечтания ни охватывали его, Сабби в один миг разделалась с ними.

— Нам следует незамедлительно кое-что прояснить, — заявила она. — Вы привыкли отдавать приказы. Но этим делом профессор поручил заняться мне, так что вы теперь работаете на меня.

Гил в изумлении уставился на нее.

— Если есть проблемы, — сухо продолжила Сабби, — я должна сразу же это выяснить.

Вот так. Словно он — ее вещь. Никакой улыбки, никаких там: «Привет, как мило, что мы с вами наконец-то увиделись!» Ничего. Только: я босс, а ты мой раб. Привыкай к такому раскладу.