— Открой вон ту потайную дверь, — толстяк указал на самый большой ключ из связки и отодвинул гобелен со стены. Военачальник разглядел замочную скважину, вставил туда ключ, несколько раз провернул его в замке и дернул дверь на себя. Перед ним предстал небольшой зал. Вдоль его стен стояли несколько сундуков так набитыми золотом, серебром и драгоценными камнями, что крышки ни у одного не закрывались.
Мукеш подошел к первому попавшемуся, запустил в него руку и достал оттуда горсть монет с оттиском «Чаухан». На ум ему моментально пришёл кусок текста из знаменитой арии Мефистофеля, давно ставшей крылатым выражением: «В угожденье богу злата край на край встаёт волной; И людская кровь рекой по клинку течет булата! Люди гибнут за металл, люди гибнут за металл!»
«Да, что правда, то правда, во все века люди гибнут за металл, его вечно на всех не хватает. Еще и земли не хватает, и вера в божественное начало неправильная…, — подумал военачальник, — зато мне земли, которую необходимо отстоять, хватает, а имеющегося количества монет вполне достаточно, чтобы заплатить литейщикам за сотни пушек и расставить их по всей границе владений. Да что там пушки! Содержимого этих сундуков вполне хватит заплатить за помощь всем соседним княжествам! — ему было совершенно непонятно, почему покойный Чаухан жался на содержание армии. — Он что, тратился только на личные нужды и наложниц?»
— Подай мне вон тот ларец, — он показал казначею на небольшой тиковый ларчик, скромно стоящий на стуле.
Казначей поднял его и подал Мукешу.
— Что в нем?
— Изумруды.
— Отличный подарок для брахманов, — военачальник усмехнулся. — И много еще изумрудов в сундуках?
— Еще один стоит вон в том углу, — казначей показал рукой влево.
— Жизнь продолжается! — весело сказал Мукеш и добавил: — Идем отсюда. У меня еще будет время разобраться со всем этим хозяйством. Он пропустил вперед хранителя богатств и закрыл дверь… — Скажи, Аджмерская казна также полна?
— Аджмерская казна — основная.
— А кто ею распоряжается?
— Главный казначей княжества…
…Военачальник вернулся в зал, подошел к Тохар Гату и сказал ему на ухо:
— Завтра, после моей коронации, отправишь три ганы наших кшатриев в Аджмер. Свезешь уведомление об избрании нового раджи и оставишь их охранять дворец и казну. Ни одна золотая монета не должна пропасть зря. Нам необходимо срочно укреплять границы княжества, особенно на севере. Понял меня?
— Слушаюсь, повелитель.
— Да, и еще: вместо оставленных там преданных мне воинов, люди расслабившегося южного гарнизона вместе со слонами должны прибыть сюда. Будем учить их по полной программе.
— Я все исполню, повелитель.
* * *
Во дворце Раи Питхора полным ходом готовились к коронации. Мукешу пришлось забрать супружескую кровать, а заодно шудр и повара из своего дома. Теперь шудры занимались обстановкой главной спальни дворца — украшали изголовье кровати пышными венками и гирляндами из живых цветов, а повар командовал на кухне.
Жрецы под бдительным присмотром кшатриев готовили тронный зал к новой церемонии. На специальную круглую деревянную подставку на толстой ножке водрузили золотую корону, усыпанную рубинами и изумрудами, в центре которой красовался огромный желтый алмаз — «глаз» Притхвираджей. Рядом положили бархатную священную мантию. От двери до позолоченного трона, щедро усыпанного рубинами снаружи, постелили алую ковровую дорожку с золотым узором по краям.
Мукеш не наблюдал за приготовлениями. В это время он разговаривал с брахманами. Ларец с изумрудами и обещанный в дар приличный надел земли заставил их не сомневаться в правильности решения признать военачальника раджей.
Брахманы торжественно сопроводили его в главный городской храм, прочитали положенные отрывки из священного писания пред изваянием Шивы и попросили четырежды омыться водой из священного источника. Военачальник беспрекословно выполнил предписанный ритуал, после чего его облачили в новые парчовые одежды и проводили во дворец.
Жрецы же, тем временем, успели совершить первый обряд жертвоприношения, затем тщательно смешали семнадцать разных жидкостей, состав которых держался в строжайшем секрете, и перелили всё в четыре сосуда, сделанных из разных пород деревьев с мистическими названиями: джуджуба, гханта, кадамба и амбала, олицетворяющими четыре части света. Затем приготовили особый ритуальный лук со стрелами, предназначенный для таких церемоний, и принялись читать над ним мантры…
* * *
… — Абха, согласно традиции, пора привести себя в порядок пред коронацией, — сказал зашедший в её покои брахман Пандита. — Я отведу тебя в бани…
— Я готова. Идем. — Она направилась за новым семейным брахманом по переходам дворца, сплошь усыпанными цветами лотоса. Хоть Алина и понимала, что мало знает этого мужчину, но не могла отделаться от мысли, что он — уважаемый всеми мудрец, импонирует ей гораздо меньше, чем Мирша. Память о старце навсегда осталась в её сердце…
…Канта с новыми молодыми прислужницами уже ждали её. — Пад-мавати, я здесь, с вами! — радостно пискнула девушка, склонившись в поклоне, и добавила:
— Мукеш повелел нам: «Займитесь госпожой — омойте, натрите маслами и нарядите, как подобает для торжественной церемонии… Он обещал присоединиться к вам вскоре…».
