Тринадцатое небо - [58]

Мукеш не колебался ни секунды по поводу правильности её мыслей.

— Тохар Гати, — позвал он верного помощника, — объяви остальным командирам гульм приказ о всеобщем построении. На правах родственника, я оставляю право управления землями, входящими в кулу Чахаманов за собой и объявлю об этом в гарнизоне. Если кто-нибудь воспротивится моему решению — устранить немедленно. Я дождусь построения здесь.

— А как же брахманы?! — осторожно спросил кшатрий.

— Сначала настроим воинов, потом брахманов… Преподнесу им ларец с золотом, и они никуда не денутся.

— Слушаюсь, повелитель, — моментально сообразил преданный кшатрий. — Сейчас же исполню твой приказ.

Мукеш не торопясь объехал площадь по кругу, постоял еще немного у кучи пепла и двинулся в сторону гарнизона. Кшатрии ждали его на земляном плацу. Он медленно проехал вдоль строя, вглядываясь в лица подчиненных, затем вернулся на центральное место, остановился и выкрикнул:

— Раджпут умрет, но имени своего не опозорит!

— Не опозорит! — вторили ряды…

Тогда он произнес основную речь, начавшуюся словами из Махабхараты:

— Мои храбрые воины! Вспомните, что говорили нам брахманы: «Те, кто с радостью принесли тела свои в жертву на огне величайшей из битв — ушли, истиннодоблестные, в миры, подобные миру Царя богов. Те, кто пали в бою, сражаясь, но без упоения боем, лишь повинуясь мысли „Надо умереть!“ — те пошли к гандхарвам. Те, кто на поле брани обратились в бегство, просили о пощаде в момент принятия смерти от меча, пошли к гухьякам. Те великие духом, кто, оставшись без оружия, вынесли от врагов жестокие мучения, кто, запретив себе стыд бегства, шли в битве прямо на врага, кто, всецело преданные дхарме кшатриев, пали, изрубленные острыми мечами, — те герои, осиянные славой, направились в обитель Брахмы…»[20]. Нет с нами больше повелителя, моего родственника и товарища! Надеюсь, что он уже пребывает на небесах у Индры, откуда ему беспрепятственно откроют дорогу в Брахму. Ибо геройски погибшему на поле боя не требуется дополнительное очищение.

— Слава Притхвирадже! — трижды крикнули воины.

Мукеш сделал небольшую паузу, и вместе со всеми сложил ладони вместе и трижды вознес их к небу, выражая преданность покойному, затем продолжил речь:

— Все вы знаете, что наша обязанность — защитить княжество от захватчиков. Посему, на правах старшего родственника по мужской линии, провозглашаю себя махараджей и беру управление войском и землями на себя.

— Хвала Чахаманам! — трижды крикнули воины, — смерть Гури! Мар! Мар!

— Благодарю за доверие, храбрые воины, — ответил задетый за живое единодушием Мукеш. — Назначаю своим первым помощником и советником Тохара Гати.

Тохар Гати выпятил грудь вперед и гордо ответил:

— Клянусь, что я никогда не посрамлю столь высокое звание!

— Кшатрии, проводите меня во дворец со всеми почестями! — вновь обратился к воинам Мукеш.

Командиры гульм построили пехотинцев, и ганы в полном составе двинулись в сторону дворца. Вскоре кшатрии запрудили всю дворцовую площадь. Мукеш смело направил коня через ворота к главному входу. Тохар Гати распорядился, чтобы пехотинцы двух гульм последовали за ним. Военачальник прошел в главный зал, где родственники ушедших в мир иной читали священное писание, и попросил разрешения сказать речь.

— Слушаем тебя, военачальник.

Тогда Мукеш еще раз повторил ту же когда-то хорошо заученную наизусть фразу, что произнес пред войском, и добавил:

— Но сейчас не время для воспоминаний. Раджпутские княжества в опасности. Султан Гури готовится к новому наступлению. Посему, на правах старшего мужчины рода, объявляю себя махараджей.

Родственники оглядели зал, заполненный кшатриями, и поняли, что претендовать на место Чаухана кому-то из них сейчас бесполезно. Слишком мощная поддержка оказалась у военачальника.

— Ты правильно говоришь, — ответил ему мелкий землевладелец, приходящийся по генеалогической линии Чахаманов более дальним родственником, чем Мукеш, — я наслышан о твоей доблести и уме и признаю тебя махараджей.

Он встал первым, подошел к Мукешу и обнял его. — Поддерживаю твое решение управлять княжеством. Пусть жрецы две недели проводят обряд жертвоприношения богам в честь тебя — нового раджи, мы же, тем временем, подготовимся к коронации.

Остальные последовали его примеру и поочерёдно поздравили смельчака.

— У нас нет времени ждать две недели, — раскусил хитрость родственника Мукеш, — назначаю коронацию на завтра, — добавил он к сказанному и тут же приказал, моментально забыв о присутствующих: — приведите ко мне казначея.

Тохар Гати подал знак. Несколько воинов отправились в покои хранителя богатств покойного раджи и привели его в зал.

— Где ключи от сокровищницы? — спросил Мукеш.

Казначей дрожащей рукой залез в складки халата, достал из кармана связку ключей и подал её военачальнику.

— Проводи меня в место, где хранятся монеты и драгоценности, — приказал тот ему.

Тучный казначей с отвисшим брюхом неуклюже засеменил по длинным переходам дворца и привел военачальника в подвал, освещаемый лишь факелами, вставленными в бронзовые подставки.

— Ну? — нетерпеливо спросил Мукеш, — где золото?