Тринадцать - [19]

Игорь снял футболку и шорты и зашел в воду, его примеру последовали и остальные. Даже Андриевская, хотевшая таким образом снять стресс от накопившегося за последнее время негатива.

Минут через десять Олег Викторович Изместьев, блаженно отфыркиваясь, вышел на берег, и наскоро обтерев тело полотенцем, сказал:

— Предлагаю позавтракать и обсудить возникшую ситуацию за столом. У меня нет сомнений в том, что наш уплывший товарищ в скором времени появится тут в сопровождении греческой полиции, но опасность пока что никуда не делась.

— Я тоже так думаю, — отозвался судья Стеклов, следом за ним выйдя из воды и беря лежавшее на песке полотенце. — И вот еще что. Всем нам отныне придется следить друг за другом, чтобы не один человек ни на минуту не оставался наедине. Только так мы сможем обезопасить и себя, и не дать убийце снова совершить свое черное дело. Ни на секунду нельзя забывать о том, что он сейчас по-прежнему здесь, среди нас.

Видя, что Изместьев направился по направлению к дому, Стеклов, как бы подтверждая только что сказанное, не спеша двинулся за ним.

В воде и на берегу оставались десять.

* * *

Примерно через полчаса они все снова собрались в столовой. К слову сказать, все уже было готово и стояло на столе еще до того, как они отправились провожать в плавание Коробченко. Просто тогда есть им еще не хотелось. Зато сейчас, после плавания, каждый из них не прочь был угодить своему желудку.

Когда завтрак подходил к концу, Олег Викторович, сидевший, как старший, во главе стола, сказал:

— Друзья, у меня есть предложение. Пока Максим плывет и вызывает сюда подмогу, мы должны с вами находиться здесь, в столовой, на виду друг у друга. По номерам расходиться не надо, мы сделаем это тогда, когда за нами приедут.

В ответ раздался недовольный многоголосый ропот.

— А вот лично я никому ничего не должен, — обиженно поджал губы Афиногенов. — И доказывать, что я не убийца, не собираюсь. Вот приедет полиция и во всем разберется. А сейчас я хочу пойти к себе и отдохнуть.

— Я тоже, — поддержал его Викторов, — и нечего тут свои порядки устанавливать, кто вы такой, чтобы нас неволить?

— Я, конечно, вам не начальник, хотя вы на эту роль меня выбрали сами, — разозлился Олег Викторович, — но позволю вам напомнить, что, насколько мне помнится, следующей жертвой должна стать женщина, а у нас их всего две, — процедил он, поочередно переводя жесткий взгляд с одного на другого из присутствующих. — Или я ошибаюсь?

Бобков встал из-за стола и юркнул за стойку ресепшна. Послышался шорох раздвигаемых портьер.

— Что там у нас дальше по стихам? — не вставая со своего места, осведомился у него Изместьев.

— Странно это все как-то, — неуверенно прошептал Игорь.

— Что именно, — спокойно спросил главный.

— Карты. Их осталось всего одиннадцать.

— Вы ничего не путаете? — Изместьев встал из-за стола и подошел к нему. Вдвоем они разложили все карты. Их действительно оставалось лишь одиннадцать. Изместьев растерянно хмыкнул:

— Он что, хочет нам сказать, что Максима уже нет в живых?

Присутствующие от этих слов впали в оцепенение.

— Да ладно, — продолжал вожак с недоверием. — Никто из нас не поверит, что такому сильному, молодому и уверенному в себе мужчине грозит какая-то опасность. А ну-ка, прочитайте, что там в этих стишках идет далее. Может быть, этот маньяк задумал, пока наш друг не вернулся с полицией, укокошить кого-то, и уже взял для этого себе карту?

Осталось их двенадцать,

Пошли они купаться.

Вдруг одного унес дельфин,

И стало их меньше еще на один.

Одиннадцать их было.

Один среди них Чикатило.

С другою пошалил он малость,

И десять их осталось.

Когда Игорь дочитал, Олег Викторович поднял ладонь вверх, давая понять, что дальше продолжать не надо.

— С другою пошалил он малость, — задумчиво повторил он.

— Плохи дела, — неутешительно констатировал Стеклов, посмотрев на двух оставшихся дам.

Обе были бледны, как смерть.

— Я наверное пойду к себе, — просяще глянула на Изместьева Андриевская. — Что-то мне опять становится плохо.

Идите, — махнул рукой тот. — Но я вас очень прошу: закройтесь изнутри на ключ и никому не открывайте. Вы слышите — никому!

Вера вяло кивнула. Ее начало трясти от резко повысившегося давления. Но ничего, в сумке у нее таблетки. Сейчас она придет, примет их и завалится спать. Замок в двери прочный, как, впрочем, и сама дверь. Ничего с ней не случится.

А всех остальных я попрошу остаться здесь, — мягко, но настойчиво произнес Олег Викторович. — Вера, — снова обратился он к уходящей женщине, — давайте условимся, что из номера вы выходите либо по своей воле и, разумеется, с соблюдением всех необходимых мер предосторожности. Либо после того, как в дверь постучу я, и только если я буду в сопровождении еще кого-либо. Договорились?

Женщина кивнула, и вяло поплелась к себе. Лицо ее было очень бледным. По-хорошему, ей срочно требовалась медицинская помощь, которую остававшиеся с ней люди предложить не могли.

* * *

С того момента, как ушла Андриевская, прошел еще час.

— Ну, и долго мы еще сидеть будем? — спросил Семенченко. Несмотря на то, что он явно был трусоват, это чувство неопределенности его злило. К тому же, жертвой, судя по стишкам, в случае чего, должна была стать женщина. Значит, пока ему лично бояться было нечего.