Тринадцать гостей. Смерть белее снега - [90]

– Ах, я совсем забыла! Дэвид просил передать вам привет и пожелание скорейшего выздоровления.

Выслушав эту невинную выдумку, Джесси вспыхнула от удовольствия. Потом в комнате воцарилась тишина. Лидия открыла свой саквояж и стала инспектировать его содержимое. Немного понаблюдав за ней, Джесси спросила:

– Что вы ищете?

– Подарки, которые я прихватила с собой.

– Но здесь они вряд ли вам понадобятся.

– Почему же? Рождество остается Рождеством, где бы его ни встречать. Что бы вы предпочли: пушистого белого зайчика или лохматого уродца?

Джесси засмеялась. Если бы не Кэррингтоны, впору было бы завыть с тоски. Дверь соседней комнаты открылась и закрылась. Джесси сразу же перестала смеяться. Увидев лицо девушки в зеркале на туалетном столике, Лидия оторвалась от саквояжа.

– Это наш зануда куда-то пошел. Вам ведь он тоже не нравится?

Джесси чуть помолчала в нерешительности. Ее добродетели были столь же просты и незамысловаты, как и пороки. Одним из достоинств была доброжелательность. Она старалась не отзываться о людях плохо, хотя на то было много оснований.

– Мы же не можем себя изменить, – заметила она.

– Да, если тигр вас съест, он вовсе не виноват. Таким его создал Бог. Он спускается вниз, мистер Хопкинс, а не тигр. – Лидия прислушалась. – Походка у него тяжелая и какая-то вялая. Вы заметили, как он изменился под бременем обстоятельств?

– Что вы имеете в виду?

– Вы не меняетесь, я тоже. Но люди типа Хопкинса изменчивы, как погода. Когда все хорошо, они на коне, когда плохо – стремительно теряют апломб. В поезде мистер Хопкинс царил, и мы в сравнении с ним чувствовали себя пигмеями. Тогда дела обстояли тоже не лучшим образом, но не были такими катастрофическими, как сейчас. Теперь же он превратился в жалкого червяка. Пожалуй, уродца я подарю ему. Привет, опять там кто-то ходит! Кто на этот раз? Надеюсь, мистер Томсон не впал в бредовое состояние!

Подбежав к двери, Лидия рывком открыла ее.

– Молтби, член Королевского физического общества, – сообщила она. – Еще один чудик, но довольно симпатичный. Мне он нравится. Интересно, что он забыл наверху? Мне так и хочется порыскать самой.

– Не надо! – воскликнула Джесси.

Лидия чуть слышно вздохнула.

– Возможно, вы правы. Но я хотела бы знать, как долго все это будет продолжаться. Мне как-то некомфортно.

– Счастье, что у нас крыша над головой.

– О да, в этом нам повезло. Но ведь все могло быть иначе. К примеру, наша компания могла бы состоять из вас, меня, Дэвида и пары-тройки похожих на нас людей. Вместе нам было бы хорошо и весело. А сейчас здесь собралась такая разношерстная публика. Мы не одного поля ягоды. Мистер Молтби занят только своими физическими вибрациями, мистер Хопкинс думает лишь о собственном комфорте, мистер Смит… не знаю, что у него в голове, но этот субъект явно не нашего круга. А бедняга Томсон… В общем, нам надо держаться вместе, и не удивляйтесь, мисс Нойес, если я поведу себя несколько странно! – вдруг выпалила Лидия. – Единственно, что может спасти нас от невроза при вынужденном общении друг с другом, так это приятное времяпрепровождение, и Рождество нам поможет. Если мы вынуждены здесь оставаться, это вовсе не означает, что все должны сидеть и смотреть на стены. С этого момента я начинаю работать над тем, чтобы это Рождество стало самым веселым в нашей жизни! Вы меня поддержите?

– Ну конечно! Но что я могу?

– Поддерживать меня морально, не вставая с постели. Дайте мне почувствовать, что я не одна. Потом присоединится Дэвид, а дальше помощь будет расти как снежный ком. Но только не на голодный желудок. Что бы вы хотели на ужин? Он, кстати, в восемь. Спагетти с помидорами?

Охваченная энтузиазмом, Лидия выпорхнула из комнаты. Открыв дневник, Джесси дописала:

«…остальных. И все же не такая мерзкая, как мистер Хопкинс. Но и не такая хорошая, как Лидия Кэррингтон. Надеюсь, она скоро придет. Когда ее нет, в этой комнате становится как-то не по себе».

Глава IX Уроки этики

Когда Молтби ушел исследовать мансарду, Дэвид закурил и стал размышлять. Возвращение Смита не повергло его в панику – он должен сохранять хладнокровие. За себя Дэвид не боялся, даже если допустить, что предполагаемый убийца смывает сейчас на кухне следы крови. Смит, возможно, и душегуб, но на сумасшедшего не похож и вряд ли выскочит из кухни, чтобы всадить в спину Дэвида хлебный нож. Но у других в случае чего нервы могут не выдержать, поэтому призывы мистера Молтби не дразнить зверя и не вызывать у него подозрений были не лишены здравого смысла.

Его тревожило и другое, что также требовало успокоительного воздействия табачного дыма. Дэвид всегда с уважением относился к частной собственности: бесцеремонное вторжение в чужой дом беспокоило его как с этической, так и с юридической точки зрения. Он представлял себя на месте неожиданно вернувшегося хозяина, обнаружившего в доме незваных гостей.

«– Как вы очутились в моем доме? – возмущенно спросил бы он.

– Дверь была не заперта, вот мы и вошли.

– Но почему именно сюда?

– Другого жилища нам просто не удалось найти. Мы заблудились, промерзли до костей, а одна из нас подвернула ногу.