Тринадцать гостей. Смерть белее снега - [89]

Джесси чуть помедлила. Последние два слова она написала с некоторым вызовом, но потом решила слегка успокоить совесть и не искушать судьбу.

«Вообще-то ситуация не очень приятная. Немного беспокоит возвращение хозяев, хотя как они могут вернуться в такую погоду. И нога все еще болит, правда, не очень сильно. И еще здесь есть люди, которые просто действуют на нервы. Я не имею в виду мистера Томсона, его попросту жаль, он лежит в постели (не в моей) с высокой температурой. И, конечно, это не Кэррингтоны, брат с сестрой: Лидия очень милая, а Дэвид из тех, к кому сразу же испытываешь симпатию, на него можно положиться. И потом, он очень интересный мужчина. Но вот старик, мистер Молтби, какой-то чудной, он физик или что-то в этом роде. Еще есть и другой, совсем неотесанный, но он, слава богу, ушел. Самый противный – это мистер Хопкинс, знаю я таких типов. Он тоже сошел с поезда, только позже нас, и теперь говорит, что там кого-то убили. Он занял соседнюю комнату, и не просто так, а чтобы быть поближе ко мне. Между нашими комнатами есть дверь, и он наверняка подглядывает в замочную скважину. Он хотел, чтобы я осталась с ним в купе. Если бы он подкатился ко мне не с пустыми руками, я, наверное, осталась, хоть он и противный. Мне, видно, никогда не стать порядочной, хоть это и не моя вина. Жить-то надо. И грабитель говорил то же самое. Интересно, что сейчас с ним, я часто думаю: это он стянул мою брошку или я ее сама потеряла? Людям, конечно, надо доверять, но, видно, не всегда, прямо плакать хочется от этого. Я, правда, и сама не лучше…»

Ее карандаш вдруг застыл в воздухе. Дверь тихо открылась, и в комнату заглянул мистер Хопкинс.

– Так это ваша комната! – воскликнул он с фальшивым удивлением.

– А вы что, не видите? – бросила Джесси, захлопывая дневник.

– А мне показалось, что это моя.

– Я так и поняла, можете не извиняться.

– Не собирался даже.

– Я это заметила. Ну, раз вы ошиблись комнатой, не пойти ли вам в свою?

Мистер Хопкинс нахмурился. Он был без пиджака и держался за подтяжки, засунув большие пальцы в проймы жилета.

– Ну что ты такая неприветливая! – Он повернул голову и посмотрел в коридор. – Мы все попали в переделку и должны держаться вместе.

– «Держаться вместе» – значит вламываться в мою комнату и не уходить?

Хопкинс, пожав плечами, хотел дать задний ход, но передумал.

– Послушай, мы влипли в историю, ты хоть понимаешь это? В очень скверную историю!

В голосе его звучала нервозность. Мистер Хопкинс растерял весь свой апломб, который делал его столь невыносимым в поезде, но приятнее он от этого не стал.

– Я все понимаю, – ответила Джесси. – Вот только если вас здесь обнаружат, история станет еще сквернее!

– Да кому меня тут обнаруживать! Я же не дурак, да и ты тоже! Ты неглупая девчонка, которая знает, что к чему, и не теряет головы. Мне такие нравятся. И не морщи свой носик! Я только хочу сказать, что раз уж мы застряли в этой проклятой дыре, нам стоит быть друг с другом поласковей. Разве ты не хочешь получить хороший рождественский подарочек?

С этими словами он удалился, оставив Джесси в некотором раздумье. Ее раздирали противоречивые чувства. Негодование соседствовало с греховным любопытством: какого рода подарка можно ждать от такого типа? Приход Лидии нарушил эти раздумья и объяснил, почему так быстро ретировался мистер Хопкинс.

– Я бы на вашем месте не торопилась вставать с постели, – заявила она, закрывая за собой дверь. – Вы с мистером Томсоном находитесь в самом выгодном положении!

– А что случилось? – взволнованно спросила Джесси.

– Мистер Смит «случился» – он неожиданно вернулся. Я его не видела – он был в кухне, – мне сказал об этом брат. Теперь Смит сидит в холле один.

– А где же мистер Молтби?

– Что-то ищет наверху.

– Зачем?

Лидия недовольно покачала головой.

– Мы с вами женщины, дорогая, а эту часть населения принято держать в неведении. Мы с Дэвидом чуть не поссорились из-за этого!

– Потому что он вам ничего не сказал?

– Он только сообщил, что вернулся мистер Смит, а когда я начала задавать вопросы, он словно воды в рот набрал и только повторял, что «все в порядке», причем таким тоном, каким назойливых детишек отправляют играть на улицу. «Если все в порядке, почему у тебя такой подавленный вид?» – спросила я его. А у вас есть брат?

– Нет.

– Крупно повезло. Да, он сообщил мне еще одну приятную новость. Снегом завалило входную дверь.

– Господи!

– Мы здесь как в тюрьме. Слава богу, в кладовке полно продуктов!

– Но мы же не можем есть чужие запасы!

– Мисс Нойес, представьте, что этот дом принадлежит вам и вы вернулись сюда после жуткой метели. Что лучше для вас было бы обнаружить: пустую кладовую или семь скелетов? Если мы нарушаем закон, чтобы сохранить себе жизнь, то уж лучше тюрьма, чем голодная смерть!

– Да, конечно, – прошептала Джесси и вдруг спросила: – А что сделали с хлебным ножом?

– С хлебным ножом?

– Мне просто интересно, его оставили лежать на полу?

– Надеюсь. Но точно не знаю. Что за нездоровое любопытство, дорогая?

Лидия прекрасно поняла, что тревожит Джесси. Мистер Смит и ужасное происшествие в поезде, о котором им поведал мистер Хопкинс, не могли не вызывать беспокойства. Она решила переменить тему: