Трилогия о Мирьям - [12]

Лоори стоит в стороне и наблюдает. И никак не поймешь, то ли ей завидно, то ли нет.

Мама ходит следом за дедушкой и повторяет:

— Понятия не имею, куда это она спряталась.

Девочке становится скучно от такой игры взрослых.

Она слегка покашливает, чтобы обратить на себя внимание.

Только после этого дедушка отводит дверь.

— Смотри-ка, где наша Мирьям! — удивляется дедушка.

«А где же я должна быть? — печально думает девочка. — Рада бы убежать отсюда. Укатила бы на телеге, запряженной белой лошадью, или умчалась бы под розовыми парусами».

— Собирайся, — приказывает отыскавшейся дочери мама.

«Дедушку я бы с собой взяла, — размышляет девочка, натягивая носки, — только на телеге и на паруснике нет места, где играть в прятки».

Дедушка с внучкой идут гулять. Дедушка выглядит важным и праздничным в своей черной шляпе, залоснившемся черном сюртуке и брюках в мелкую черно-белую полоску. Под стать ему и Мирьям, неважно, что у нее колени в ссадинах, и изодраны ноги, и челка отросла, до самых бровей доходит, — зато на ногах у нее белые носки!

Мирьям взяла дедушку за руку. В этот момент самое высшее желание ее, чтобы все окрестные ребятишки стояли по обе стороны дороги и видели их.

Чтобы все смотрели и завидовали — ни у кого нет такого дедушки! Что из того, что у Пээтера непьющий отец, что у Рийны Пилль есть розовое платье с оборками и лакированные туфельки, что Уно лучше всех бегает, а Хуго может забраться на любое дерево, — что из этого? Зато ни у кого нет такого дедушки, как у Мирьям. Тут она всех перещеголяла.

Но из окрестных ребятишек никого не видно — лишь какой-то малыш лет двух от роду возится перед домом в канаве и ковыряется палочкой в песке, — такого маленького Мирьям даже и в расчет не берет.

Когда они вышли на дорогу, ведущую к морю, Мирьям спрашивает у дедушки:

— Скажи, а маленькие люди — это, правда, те, у кого нет денег и кто не умеет говорить по-немецки?

— Да нет, — оборачиваясь, отвечает дедушка и продолжает с ласковой поучительностью: — Маленькие люди — это дети, потому что они еще не выросли большими.

У дедушки его «маленькие люди» звучат совсем по- другому, чем бабушкин «маленький человечишка». И это приводит Мирьям в замешательство.

— А еще? — пристает она к дедушке.

— Ну, — уже не так охотно продолжает дедушка, — маленькие люди — это еще те, кто плохие. Иной раз бывает человек сам и высокий, а все же он — маленький.

Больше допытываться Мирьям не осмеливается.

Солнце уже спустилось совсем низко. Мирьям оглядывается. И видит две тени, которые неотступно следуют за ними по пятам. Если смотреть на тени, то оба они — и одетый в черное дедушка, и пухлощекая в ситцевом платьице Мирьям — выглядят длинными и мрачными.

Молчком идут они в сторону моря и заходящего солнышка. Мирьям шагает, опустив голову и сопя, как обычно, когда она занята серьезными раздумьями.

Кто же на самом деле маленькие люди? Может, это она, Мирьям, или вовсе мама? Не бабушка же? И как узнать людей, что не маленькие, не большие, а точно впору?

6

Отец не является домой и на следующее утро.

Но небо такое высокое и синее, и солнышко светит так ярко, и так дружно щебечут птички, что кажется, просто невозможно горевать и быть грустным.

Мирьям только было собралась бежать вприпрыжку на улицу, как ее задержала перебранка, доносившаяся из-за стены.

— Проспись ты, — требовал голос дедушки.

— Ну, знаешь, чер-р-р-т побери! — И бабушка ударяет кулаком по столу.

— Нечего тебе слушать. — Мама подходит к Мирьям и выпроваживает ее за дверь.

Девочка плетется во двор и останавливается, щурясь на солнце. С забора соскакивает кошка Мурка и подходит к девочке, довольно мурлыча, начинает тереться о ноги.

С треском распахивается бабушкино окно, обращенное во двор, и хозяйка орет так, что заполняет своим голосом все пространство между двумя домами:

— Мои деньги, что хочу, то и делаю. Хочу — пью, хочу — нет!

«Ага, — думает Мирьям, — сейчас начнется представление…»

Уже появляется на своем всегдашнем посту мадам Бах — героиня, которая чуть было не утопилась. Она опирается грудью на толстые руки и, видимо, чувствует себя прекрасно. Следующей показывается дворничиха, руки под замызганным передником сложены крест-накрест. Прислонившись плечом к косяку, она стоит в дверях, ведущих в подвал.

Жена извозчика Румма усаживается перед окном, надвигает на нос очки и делает вид, будто она и впрямь разглядывает кружево, которое споро вывязывают ее пальцы. Но так как она занимается вязанием уже по меньшей мере лет двадцать, то крючок к себе никакого внимания не требует, и можно в свое удовольствие наблюдать за происходящим.

Однако дедушка разочаровывает женщин. Он резко захлопывает окно.

Мирьям тоже складывает руки на груди и ждет, что будет дальше. Она знает, что на этом представление еще не закончится.

Поджидают и женщины.

Занавески в комнате бабушки начинают колыхаться, и окно снова распахивается настежь.

— Он хочет удержать меня! — задыхается от гнева бабушка. — Не выйдет! Я тут хозяйка! И дома здесь на мои золотые построены! Тоже мне мужик! Никогда не умел зарабатывать деньги…

Бабушка переводит дух, гордо оглядывается и чуточку спокойнее продолжает: