Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев - [26]
После еды Кролик вдруг сказал:
— Дедушка, ведь ты уже давно здесь живешь, не так ли?
— Да, я очень давно живу здесь, — ответил медведь.
— Неужели ты не боишься жить в этих местах?
— Нет, я ничего не боюсь[135].
Помедлив немного, Кролик опять спросил:
— Дедушка, неужели тебе не известно, что тут повсюду идет война?
— Конечно, я знаю об этом, но я совсем не боюсь.
— Но, дедушка, — продолжал Кролик, — я не чувствую себя здесь в безопасности, вот почему я все это говорю.
С этими словами Кролик вышел наружу и стал раскидывать вокруг дома помет и втыкать в него перья. Затем он приказал кучкам помета рано утром издать боевой клич. После этого он вернулся в дом и спросил:
— Дедушка, неужели тебя это нисколько не пугает?
Он достал из колчана одну из своих стрел и показал ее медведю.
— Нет, — ответил тот.
Кролик достал еще одну, но только когда он достал четвертую стрелу, медведь сказал:
— Убери ее поскорей обратно, этой стрелы я боюсь.
Когда наступила ночь, они отправились спать. Ночью старика начали мучить кошмары, и он кричал во сне. Кролику пришлось разбудить его:
— Дедушка, проснись, тебя мучают кошмары!
Старик сразу проснулся и сказал:
— Мне приснился кошмар. Во сне я был ранен под мышку стрелой, очень похожей на одну из тех, что ты мне показывал.
— Вот видишь, дедушка. Не зря я, как пришел сюда вечером, все время чувствовал себя неспокойно.
Рано утром снаружи раздался боевой клич. Он был такой громкий, что, казалось, враг подошел к самому дому.
— О! — вскрикнул Кролик, опрометью выскочил наружу и встал у дверей, поджидая старика.
Когда тот вышел, он прицелился и выстрелил, и попал стрелой ему под мышку. Стрела пронзила его насквозь.
Затем Кролик вернулся домой и сказал бабушке:
— Бабушка, мой дед — великий человек.
— Это правда, — сказала она, — он — один из великих духов.
— Но не хвали его слишком сильно. Вот что я сделал с ним.
И он подробно рассказал ей про то, как стрелял.
— Ах ты, пучеглазое, вислоухое, толстопятое создание, ведь ты, должно быть, убил моего брата! — воскликнула она.
— Ах так, злобная старуха. Тогда я выйду и подожду тебя снаружи, а потом прострелю тебя насквозь под мышкой, как я сделал это с ним, — сказал Кролик.
— Ну что ты, я просто пошутила. На самом деле я очень рада, потому что теперь у нас будет вдоволь сала, — ответила она[136].
9
Они пошли к жилищу медведя, чтобы перетащить его домой. Они разделали его и разрезали на куски. Когда с этим было покончено, Кролик сказал:
— Бабушка, ты понесешь голову.
— Нет уж, — воспротивилась старуха, — я не мужчина, чтобы носить головы[137]. Кто убивает, тот и несет голову.
— Хорошо, бабушка, тогда ты понесешь заднюю часть.
— Как же я понесу заднюю часть, с моей-то спиной![138]
— Ну ладно, тогда ты понесешь ребра.
— Если бы я несла ребра, мои собственные выросли бы и стали длиннее[139]. — Сказав это, она пропела:
Внучек, вот это я понесу.
Внучек, вот это я понесу.
Потом она начала танцевать. Он позволил ей нести заднюю часть медведя[140], и она отправилась в путь. Кролик шел следом, но вскоре она свернула с дороги. Он начал думать и гадать: что замышляет его бабушка и почему она свернула с дороги?
Теперь у нее появилась оленья шкура, она внесла ее на вершину холма и съехала на ней вниз вместе с поклажей. Когда она наконец добралась до дома, она рассказала внуку, что заблудилась и оказалась в деревне, где поклажу ее использовали вместо мяча. Вот почему, как она объяснила, поклажа была вся в грязи. Дальше она рассказала ему о том, что один из его друзей, которого она повстречала в той деревне, в конце концов отдал ей поклажу, и она вернулась домой. Выслушав ее, Кролик спросил:
— Бабушка, не был ли это мой друг Гишокнухгига?
— Да, как раз его я и имела в виду.
На самом деле такого человека не было. Он просто придумал это имя, чтобы посмотреть, что она скажет и выяснить, что она все это время делала. Кролик сказал:
— Бабушка, ты будешь готовить еду для себя, а я для себя[141].
Теперь они готовили отдельно, и у каждого из них было много вкусного сала для еды.
10
— Бабушка, — сказал как-то Кролик, — я собираюсь пойти погостить у своих дядьев.
— Так и сделай, — согласилась она.
И вот он отправился в путь. Идя по тропе, он вышел к берегу широкой реки и крикнул:
— Крабы, ползите сюда!
И сразу же на то место приползло великое множество крабов. Он поймал того, что был покрупнее, и сказал:
— Дай мне свою лодку!
Он снял с него панцирь, поднял его хвост вверх, как парус, и воскликнул:
— Гони меня на другой берег!
Ветер немедленно поменял направление, и он переправился через реку. Он плыл через реку на панцире краба и пел.
Добравшись до другого берега, он опрокинул панцирь набок и, оставив его у воды, пошел дальше. Вскоре он подошел к дому и вошел в него. Люди, которые были в доме, сказали:
— Хахо! Пришел наш внук.
Те, что были внутри, были людьми без тел. У них были только головы. Они поприветствовали его и сказали:
— Наш внук, должно быть, очень голоден.
Они сварили для него поесть. Они сварили медвежьих ребер с маисом. Он поел, еда пришлась ему по вкусу, и он съел очень много. Во время еды он пользовался ножом, который они ему дали. Он хватал мясо зубами, а затем отрезал кусок ножом. Вдруг он случайно разрезал себе нос. Он сморкался и кричал от боли
Эта книга является последним прижизненным трудом Юнга, а также единственным популярным изложением его теории, адресованным самым широким кругам читателей. Используя метод «аналитической психологии» Юнга, его ближайшие сподвижники и ученики наглядно демонстрируют влияние бессознательного, опосредованное символами, на древние мифы и современное искусство, на научный поиск и человеческую жизнь от младенчества до старости.
Работы, вошедшие в данную книгу, знаменуют поворотный пункт в истории аналитической психологии, здесь изложены основные положения, на которых зиждется большая часть поздних работ Карла Густава Юнга. Перевод осуществлен по 7 и 18 томам собрания сочинений Юнга, изданного Принстонским университетом.Книга адресована специалистам – психологам, философам, историкам культуры – и всем, кто интересуется вопросами аналитической психологии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данный том включает в себя наиболее известные работы «Архетипы коллективного бессознательного», «Концепция коллективного бессознательного» и «Психологические аспекты архетипа матери». В этих работах автор развивает основные положения аналитической психологии, подробно раскрывая перед читателем ключевые понятия своей теории и свой метод в целом.
Рассматривается формирование личности, как своеобразное эволюционирование разума, как следующий, более высокий и более прогрессивный этап его существования. Не заявляя этого дословно, Юнг в своих рассуждениях о личности выделяет главные ее свойства — цельность, зрелость, определенность. Фраза Юнга "Личность как полная реализация целостности нашего существа — недостижимый идеал" отнюдь не противоречит вышесказанному — в природе нет ничего абсолютного.Весьма показательны также рассуждения Юнга о том, что оценочные категории добро-зло совершенно не эквиваленты категориям лучше-хуже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.
Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.