- Дай! - Тристан подскочил к гному.
- Погодь! - одной рукой гном удерживал сидхе, а сам, зубами, сдирал перчатку. - Вот, смотрите… - наконец он протянул планшет. - Она всё еще там, а время дорого. Нельзя, чтобы нас засекли наблюдатели. Особенно тебя! - он ткнул пальцем мне в грудь. - Как ты объяснишь ООН свое присутствие при уничтожении охраняемого памятника?
Гном был прав. Я вообще не должен был здесь находиться. Но… не видевшись с Наоми больше года, не мог упустить такую возможность. Я должен был убедится, что она - всё еще она.
- Вы достали всё, что нужно? - уточнил я у Полди.
- Доказательств хватит на три Нюрнбергских процесса. - гном кивнул на ящики и мешки, вытащенные из катакомб.
Я еще раз посмотрел на экран. Точка, обозначающая Наоми, не двигалась.
- Всё готово для взрыва? - Полди кивнул. - Тогда отдавай приказ.
На меня налетел вихрь и замолотил по лицу, по груди…
- Тристан, успокойся.
- Заткнись, Яррист! Она всё еще там!
Я схватил его за запястья и сжал. Тристан покраснел от натуги, лицо его вытянулось, став пастью, руки укрупнились, когти впились мне в кожу. Я, не отрываясь, смотрел ему в глаза.
- Я ненавижу тебя, Яррист Проклятый. - наконец выдавил ученик сквозь зубы и отступил.
- Взрывай. - я кивнул гному, тот удерживал взгляд долю секунды, затем прошептал несколько слов в бусину микрофона. В глубине катакомб завыли сирены.
Я чувствовал, как ихор заполняет тело. Зашевелились от невидимого ветра волосы, крылья встрепенулись, готовые вырваться на свободу. А если я не прав? Она ведь такая упрямица, моя девочка…
До хруста сжав планшет, я следил за неподвижной точкой. Сирены продолжали выть. Еще тридцать секунд… Тристан сопел рядом, судорожно вцепившись мне в локоть. Он что-то беззвучно шептал. Я не сразу понял, что мои губы тоже шевелятся.
Точка на экране немного переместилась и вновь замерла. У меня упало сердце. Уже хотел отменить приказ, но точка наконец двинулась.
- Она не успеет! - проскрежетал Тристан.
- Там рядом - боковой выход. - Полди стоял за плечом Тристана. - Я его отметил, когда сканировал подземелье.
Взрывов слышно не было, но земля под ногами ощутимо заколебалась.
- Надо лететь, найти её! - Тристан кинулся к вертолету, я его удержал.
- Как ты думаешь, почему она хотела остаться одна?
- Потому что у неё тараканы вместо мозгов! Трахнутое гири! Умереть, чтобы не потерять лицо! Это ты виноват! Ты, Яррист! Из-за тебя она двинулась! - я молча ждал, глядя ему в лицо. Ученик засопел, и взял тоном ниже: - Из-за тебя она не способна думать и поступать, как обычный человек.
- Я был твоим учителем пятнадцать лет. Ты чувствуешь себя необычным?
- Еще как! - Тристан набрал в грудь воздуха, но я не дал ему заговорить.
- На самом деле, ты злишься, потому что бросил её одну.
Тристан осекся.
- Но ты не мог по-другому, верно? Наоми тебя убедила.
- Пора. - сказал Полди, стоя к нам спиной. Он изучал в бинокль линию светлеющего горизонта. - К нам летят гости.
- Она не погибнет. - произнес я, не чувствуя никакой, на самом деле, уверенности. - Её этому учили.
- У тебя, в конечном итоге, всё сводится к учебе. - буркнул Тристан и, нахохлившись, похромал к вертолету.
Машина бесшумно подпрыгнула и расправила крылья. Я смотрел, как древний Керкуан проседает внутрь себя, как на месте катакомб закручивается плотная пылевая воронка.
Гномы знают своё дело. Всё будет выглядеть так, будто тысячелетние руины обрушились из-за естественных причин: не выдержали древние перекрытия, да и дожди с ветрами сделали своё дело…
- Этот волчара что-то ей успел наплести. - Тристан заговорил впервые с тех пор, как мы взлетели.
- Что ты имеешь в виду?
- Перед рейдом она встречалась с Ростовым. Я не успел ничего предпринять - нужно было соблюсти формальности после смерти отца… А она стащила телефон Полди, забила стрелку и слиняла к этому седому волчаре.
Я кивнул, принимая к сведению. Значит, Семьяза вновь поступил так, как было удобно только ему.
- Он что-то ей сказал. - настойчиво повторил Тристан. - Ночью она была нормальная. Такая, как всегда. Живая. А после встречи… Я даже испугался. У нее помертвели глаза. Раньше этот её кураж - ну, ты знаешь: «самурай всегда стремиться к смерти»… Это был кураж. Позерство. Но не теперь. Я почему так сильно испугался? Понял, что она решила остаться там. С мертвыми.
- У Бога нет мертвых.
Мой ученик хотел сказать что-то дерзкое - это видно было по лицу, по тому, как искривились губы, но Тристан сдержался, и только спросил:
- Ты действительно в это веришь?
- Все, кто умирает, обретают вечную жизнь у Престола Его.
- Ага. Только вот незадача: никто не вернулся, чтобы рассказать, как же там клёво! С чего ты взял, что всё именно так?
- Мне сказал Никодим.
Тристан надолго замолчал.
- Знаешь, что в тебе бесит больше всего? - вдруг спросил мой бывший ученик. Я поднял бровь. - Твоя непокобелимость. Уверенность, что всё будет так, как ты хочешь. Ты прямой и твердый, как… соляной столб. Каменный истукан. Но знаешь… Иногда, в порядке исключения, хотелось бы увидеть в тебе человека.
Я усмехнулся.
- Я тоже иногда ошибаюсь.
- А Никодим? Он может ошибаться?
