Тридевятые царства России - [70]

Шрифт
Интервал

Духи, с которыми общается шаман, – некая неведомая сторона бытия, не воспринимаемая грубыми чувствами, но присутствующая в окружающих вещах, в природе. Как часть природы, они сотворены Богом, и поэтому могут быть управляемы человеком. То, что делает шаман, он делает не против Бога, а… Как бы это сказать? Не ведая Бога, но предчувствуя Его. Как царь Давид восклицал: «Попляшу Господу моему», так и шаман пляшет и бьёт в бубен на пороге Храма.

Камлания

[13]

Первое
Эн архи ин о логос.
Кай о логос ин прос тон Феон.
Кай Феос ин о логос[14].
Вначале
было молчание.
Вдохнул: «Будем!»
Взял бубен.
Смотрим в него, в зеркало. Нет ничего.
Белый круг, дунгур, другой я.
Свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
Рука-колотушка. Тум-бум. Взлетело небо, упала земля.
Тум-бум. Звёзды проснулись у тридцати семи небес.
Тум-бум. Вышли травы, распахнулись цветы.
Звери прозрели. Рыбы высунулись из бездн.
Увидел лицо – и выдохнулось: «Се ты!»
Человечек маленький, слепленный из семи глин,
над костром обожжённый, хрупкий, как черепок,
протягивает ручки туда, где луга легли
на горах благодатных – кижиини Ѳртээ чок[15].
Сотворил небо и землю
Оран делегей, оран танды![16]
Уран-космос, Уран эпи тон уранон![17]
Небо – скорлупка для наших глаз.
Горы – рукавицы для наших рук.
Реки – арака для наших глоток.
Кедры – нам зубочистки.
Зарежем барана, хорошего зарежем!
Его голова – созвездие Семи духов.
Его копытце – гора Ямаалык[18].
Его глаз – озеро Сарыг-суг[19].
Его кишки протянутся от Кызыла до Бай-Тайги[20].
Такая будет туда новая дорога.
Из его печени согажа будет выше горы Догээ[21],
жирнее сала всех баранов семнадцати сумонов[22].
Наедимся мяса, напьёмся похлёбки.
Нагложемся рёбрышек, нагрызёмся хрящей.
Напьёмся тёплой араки.
Счастливы будем.
Оран делегей, оран танды!
Жир капает с бороды.
Оран танды, оран делеге!
Весь мир в руке.
Горы Господни
Господня земля и исполнение ея,
Вселенная и вси, живущие на ней.
Я люблю вас, горы,
вас, лиственницы,
лапки мягкие, зелёные, как сокровища.
Жму руку тебе, жимолость,
вдыхаю клейкость твою, багульник.
Мне вышёптывал марьин корень
густо-красную тайну июня.
Давал кедр свои шишки молочные,
я их грыз, как таёжные ананасы.
Черноглазая лисичка выглядывала
из-за ломких стеблей саранки.
Господня земля!
Той на морях основал ю есть,
И на реках уготовал ю есть.
Каково – утром июньским чистым
перед перевалом на старой трассе
выйти из железной машины
в сумасшедшее разнотравье!
Пить сотворённую Господом
невероятность запахов!
Ботинки хрустят по осыпям.
Хватаюсь за лиственничные лапки.
Как бы не сверзиться на фиг
под обгорелые кедры.
Комарики, анафемы,
втыкаются, как ракеты.
Кто взыдет на гору Господню…
От края до края
Небеса поведают славу Божию,
творение же руку его возвещает твердь.
По верху гор – белки.
Глядят в глаза
непрерывающимся взглядом.
Гипнотизируют.
А за
небесным ледопадом —
святые кузнецы куют дожди,
сжигая пальцы медной зеленью.
Печать небесная дрожит
и обрывается на землю.
И воды выступают из-под гор.
Дух-выдох в огненную карусель.
От края небесе исход Его,
и сретение Его до края небесе.
Премудрость созда себе храм
– Здравствуйте, эки! Как ваш скот?
Как ваши дети? здоровы? —
Юрта щурится на восток.
Что ли покурим с дороги.
– А! Этот год многа дожди,
холодное лето…
– …Не оглядывайся, пока трижды
не возгласит алектор[23].
…И изшед вон, плакася горько.
Выпросил ещё день у Него —
хлебную корку.
Ещё подышать. И покры
мя тьма. И увидеть.
Как змея из норы,
душа из ноздрей выйдет.
Поднеси серебро ко рту —
не потемнеет.
Мимо неси чашу ту —
ум мой деревенеет.
Оран делегей, Оран танды,
Господи Вседержителю,
не отдай меня, дай мне воды,
пустынному жителю.
Агиос о Феос,
Агиос исхирос,
Агиос афанатос[24],
я пропадаю туда, где меч-мороз
побивает нас.
Хоть бы лучика в Твой день,
мёда в губы голодные.
Им же образом желает елень
на источники водные…
Девять небес
Господь наполнил меня Собой.
Я стал воздушный шар пустой.
Вся человеческая полнота
меньше, чем Божья пустота.
Я поднимаюсь, я лечу,
как зверь по обручу, по литью.
Как золотой аржаанский олень
со знаком вечности на челе.
Девять небес начинают гимн:
ангелы, архангелы, серафим.
В гортани моей светят пять слов.
Свят, свят, свят Господь Саваоф.
Зреют небесные алгыши:
Господь пасёт мя и ничтоже мя лишит.
Великая открывается дверь.
Хвалите Господа, тос дээр[25].
Буду, дурак, плясать на кургане.
Хвалите на струнах и органе.
Будет над космосом догорать
Моя Серебряная гора.

Лики минусинской котловины. 2006 год

Сошлите меня в Шушенское!

Мы покинули Туву, проехали Ус, Буйбу и «полку».

Усинский тракт, спустившись с перевала и пробившись меж предгорных холмов, долго бежит по равнине к реке Ое. Поворот и указатель в виде летящей стрелы: «Шушенское». Небольшой райцентр Красноярского края знаменит своим ссыльным и своим музеем. О ссыльном уже стали забывать. А музей-заповедник «Шушенское» живёт новой, творческой, радостной жизнью.

Это, наверно, единственный историко-этнографический музей, в котором подлинны не только экспонаты, но само пространство. Хочется перевести часы на столетие назад; и воздух не тот, что за оградой: тихий, благолепный, старинный. Крепкое сибирское село: избы, заборы, мостки, дом волостного правления, острог и даже питейное заведение. 29 усадеб, 202 постройки. Всё стоит, как стояло сто лет назад. Полуметровой толщины лиственничные брёвна, пригнанные и обтёсанные, не прогнили, не пошатнулись. Во дворах плуги, сани, телеги; в домах самовары, глиняные миски и чашки кузнецовского фарфора, фотографии в рамочках на стенах, абажуры на керосиновых лампах, фикус в кадке… Всё (кроме разве что фикуса) подлинное, того времени, когда здесь жил политический ссыльный Ульянов с женой и тёщей. Даже бутыли и штофы за стойкой кабака, должно быть, те самые, из которых наливали Ильичу, если он, конечно, заглядывал в это заведение.


Еще от автора Анджей Анджеевич Иконников-Галицкий
Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия, 1866–1916

Книга Анджея Иконникова-Галицкого посвящена событиям русской истории, делавшим неизбежной революцию и непосредственно ей предшествовавшим. Уходя от простых решений, автор демонстрирует несостоятельность многих исторических мифов, связанных с террористами-народовольцами, заговорами в высших правительственных кругах, событиями русско-японской войны, убийством Распутина, институтом провокатора… Обширный документальный материал высвечивает историю не как борьбу абстрактных идей или сумму событий, а как мир, где действуют люди, с их слабостями, страстями, корыстными интересами, самолюбием и планами, приводящими по воплощении к непредвиденным результатам.


Литерный А. Спектакль в императорском поезде

Эта книга посвящена событиям 1917 года, которые разворачиваются в вагоне бывшего императорского поезда. Через этот вагон в острых драматических коллизиях проходят все ключевые персонажи русской революции: Николай II, генералы Алексеев, Брусилов, Корнилов, Духонин, министры Гучков и Керенский, террорист Савинков, комиссары Крыленко и Троцкий. Главы документальной прозы соединены с драматургическими фрагментами, жанр исторического расследования — со сценическим действом. В книге использовано большое количество документальных источников: стенограмм, телефонограмм, писем, газетных материалов и мемуаров.


Чёрные тени красного Петрограда

Книга писателя, историка и публициста А. А. Иконникова-Галицкого посвящена остросюжетной и вполне актуальной теме: революция и криминал. Автор рассказывает о криминальной стороне событий 1917 года в Петрограде; о разгуле преступности, охватившем город и страну после Февральской, и в особенности после Октябрьской революции; о связи между революционной идеологией, грабежами и убийствами; о том, какие политические силы и лидеры вдохновляли и вели за собой мир криминала, а также о том, как борьба с преступностью повлекла за собой установление красного террора.


Три цвета знамени

Книга А. Иконникова-Галицкого – о генералах, офицерах и солдатах, участниках Первой мировой войны, которым в будущем предстоит стать знаменитыми героями войны Гражданской, вождями и военачальниками красных и белых армий. В их образах, многие из которых стали хрестоматийными или одиозными, автор раскрывает новые, неожиданные и парадоксальные черты, знакомит читателя с неизвестными страницами их воинских биографий, вплетенных в события Первой мировой войны.


Сожженные революцией

Книга «Сожжённые революцией» рассказывает о парадоксальной разрушительно-созидательной сущности русской революции, отразившейся в судьбах исторических персонажей. Она составлена из сравнительных жизнеописаний героев революционной эпохи – общественных деятелей, политиков, революционеров, террористов, деятелей культуры, религиозных деятелей – для которых революция стала исходной точкой и (или) трагическим венцом биографии. Революция соединила их судьбы в неразрывном единстве, в контрастах творчества и убийства, разрушения и созидания.


Утро седьмого дня

В книге историка, поэта и публициста Анджея Иконникова-Галицкого разнообразные жанры и темы — от эссе и драматических сцен до биографических очерков — сплетаются в единое полуреальное-полуфантастическое путешествие сквозь историческое и современное пространство Петербурга. Действующие лица — поэты, террористы-революционеры и святые, знаменитые и малоизвестные: Леонид Каннегисер, Вера Засулич, Даниил Хармс, Михаил Кузмин, Василий Розанов, митрополит Антоний Сурожский, профессор Позднеев (прототип Воланда), Виктор Соснора — люди, чьи судьбы вплетены в контрастный узор русской истории и культуры XX века.


Рекомендуем почитать
Подводная война на Балтике. 1939-1945

Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.


Тоётоми Хидэёси

Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.


История международных отношений и внешней политики СССР (1870-1957 гг.)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гуситское революционное движение

В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.


Рассказы о старых книгах

Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.